Познакомились мы и с местными жителями.
Постоянных жителей было пять семей. Во-первых, пастух Никанор Полозов с женой Ниной, которая была заметной фигурой в местном истеблишменте – бригадиром совхоза. Она была лет на десять старше Никанора, у нее были две дочери, жившие в другой деревне, в Покровье, где располагалась центральная усадьба совхоза, и зять, работавший на молоковозе. В нашей деревне Нина была главным персонажем. Она распоряжалась лошадьми, телегами (принадлежавшими совхозу), имела двух собственных коров с хорошими удоями (одну звали Венерка, как сейчас помню) и тем самым контролировала большую часть молока в деревне.
А молока в деревне обычно не хватало, и был большой вопрос – даст тетя Нина тебе молока или откажет. Нам обычно давали. Приемная у Нины была в сенях и оформлена была напечатанными крупными буквами на белых листах лозунгами текущего момента типа: «Повысим урожайность овсов!» или «Все на борьбу за летние привесы бычков!».
Была она страшная матерщинница и весьма щеголяла этим искусством. Но при этом – человек в целом справедливый и не подлый. Никанор брал на откорм на булавинских полях на лето по сто-двести бычков, и они у него бродили за изгородой деревни в специально разгороженных в лесах выгонах. Основная функция Никанора была – поддерживать эти загоны в порядке, чинить, когда бычки их ломали.
Бычки на сказочных булавинских травах отлично прибавляли в весе, и Никанор хорошо зарабатывал, считался богатым человеком и ценным сотрудником. Правда, деньги, кроме как на водку, куда тратить, не знал.
Известна история, как он решил купить автомобиль. Автомобиль так запросто было тогда не купить. Их «выделяли» в некотором (маленьком) количестве на предприятия страны для поощрения лучших сотрудников, и их дележка всегда была весьма скандальным делом. Например, у моих родителей не было не только автомобиля, но и никакой надежды когда-нибудь его получить.
Так вот, на «наш» совхоз в какой-то год было выделено два «Запорожца». И Никанор возымел намерение получить один из них. Он явился в контору к директору и заявил о своих притязаниях. Его обсмеяли: «Куда тебе „Запорожец", у тебя и в деревню-то дороги проезжей нет, не смеши людей!» Никанор был краток. Он свернул свой пастуший кнут в кольцо, швырнул его на стол под нос директору и заявил: «Пасти не буду!» И вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Директор, осознав весь ужас происшедшего, вскочил, бросился за ним следом, с уговорами и прибаутками вернул в контору, усадил как дорогого гостя, и к вечеру «Запорожец» был ему выдан.
Никанор немного на нем поездил и оставил в соседней деревне Криново, где была проезжая дорога. Зимой на санях переправил его в Булавино, где он и остался стоять навеки как наглядное доказательство удовлетворенного тщеславия Никанора. До сих пор еще можно разглядеть в бурьяне ржавый автомобильный остов.
Эту историю я тоже часто вспоминаю, особенно когда на работе сталкиваюсь с тем, что какое-то желание фактически незаменимого сотрудника руководство не хочет