Из отдельной разведроты Ивана перевели в штурмовой спецназ, и под Новый год он вместе с грачевскими «соколами» принимал участие в знаменитом взятии Грозного «силами одного мотострелкового батальона». Чудом остался жив, а весной под Самашками сдался в плен по заданию Центра. Осенью сумел бежать и должен был демобилизоваться, но вышла какая-то накладка. И в очередной Новый год все повторилось, словно в дурном сне: отряд под его началом проводил спецоперацию в столице Ичкерии…
И это как раз тогда он посвятил Маше свое последнее стихотворение – «Письмо с того света»: «И будет тихо падать снег…»
Оно и получилось с того света. Потому что он уже ничего не успел отправить.
А теперь Иван открыл глаза и увидел ее – Машу. Обстановка была немножко непривычной. Мягко говоря. Огненный сноп воспоминаний ворвался в голову и расколол ее пополам.
Когда он вновь открыл глаза, прекрасное женское лицо склонилось над ним совсем близко. И он уже почувствовал тончайший, но отчетливый привкус фальши. Какой-то вселенский шутник подсовывал ему Одиллию вместо Одетты.
– Маша, это ты? – спросил он безнадежным голосом и, разумеется, по-русски.
– Он снова бредит, – сказала «Маша» по-ирландски, оборачиваясь к кому-то, стоящему позади.
Больше он не терял сознания, просто прикрыл глаза, чтобы подумать, не обжигаясь об эту ее красоту.
Сказать, что он влюбился в племянницу убитого им Моральта, было бы глупо. С другой стороны, если попробовать отвлечься от той, прежней жизни, она, безусловно, симпатична ему, то есть, по здешним понятиям, у них мог бы быть счастливый брак. И наконец, в ее поразительном сходстве с Машей есть некий знак. Безусловно, это как-то связано со всеми предыдущими чудесами: путешествие во времени, двойная жизнь, вторая смерть, зеленые глаза пророка. Он должен понять, пусть не сразу. Очевидно, получится не сразу. Тем более когда все так перепуталось и в этом, и в том мире. Он и Изольда – враги, враги кровные, они же – потенциальные любовники, и вдобавок ко всему – хитрая система отношений: врач и пациент, ученица и наставник.
«Успокойся! Неужели тебя не учили владеть собой? Учили, да еще как! И здесь, и там. Так возьми себя в руки и пойми, вдолби в свою башку: сейчас, сегодня самое главное – ваши простые человеческие, если угодно, профессиональные отношения. Все. С остальным нельзя торопиться. До поры».
И он сумел вдолбить это себе в голову. И чем здоровее становился, тем спокойнее относился к Изольде. Он уже видел массу различий между ней и своей настоящей возлюбленной. Но еще важнее – он вспомнил: прикосновения рук. Просто мягкие, просто нежные прикосновения. Просто. С Машей всегда и все было по-особенному. Потому что общались их души. А у этой точной копии не было Машиной души, а значит, и любви между ними быть не могло. Но тогда что? Неспроста же этот, с зелеными глазами, затеял такую странную карусель времен. Неспроста. Так слушай его внимательней, Иванушка!
Однако слушать пришлось