– А теперь-то еще что? – с бесконечным терпением осведомился Тьерри, опередив недовольно нахмурившегося отца.
– Так мессир Рамон… – выдохнул начальник стражи, зажмурившись в ожидании карающей молнии с небес. – Мы дверь взломали, как было велено, а он там… Лежит и вроде как не дышит, а на полу повсюду кровь и блевотина… Мадам Идуанна, как заглянула, так сразу в обморок хлопнулась…
– Я ведь предупреждала, когда-нибудь он доиграется со своими алхимическими настоями да ведьминскими отварами, – прозвенела в наступившей тишине Бланка. Граф Редэ с такой силой стиснул пальцы на подлокотниках кресла, что твердое дерево жалобно затрещало.
– Под замок обоих, – свистящим полушепотом распорядился он. – Запереть в Старой башне, приставить охрану, глаз не спускать… Молчать! – взревел он, увидев, что Бланка открывает рот.
Упрямую девицу гнев мессира Бертрана ничуть не испугал.
– Меня-то за что? – шумно возмущалась она всю дорогу до Старой башни. – Я ведь вообще не при чем!
Тьерри молчал. Не оправдывался, не пытался взывать к отцовской справедливости. Просто молчал, глядя себе под ноги и крутя на пальце тяжелый старый перстень с ярким желтым камнем. Только когда за братом и сестрой захлопнулась толстая дверь, он соизволил разомкнуть уста:
– Тише, дорогая. Наша партия еще не закончена. Если я все верно рассчитал, наше заключение будет весьма недолгим.
После полуночи огни в окнах постоялого двора начали меркнуть один за другим. Из дверей, голося, вывалилась засидевшаяся допоздна компания местной молодежи и направилась вниз по улице. Еще с полчаса ходили туда-сюда слуги, прибиравшееся в общей нижней зале. Наконец все затихло. Для верности Мак-Лауд выждал еще немного и поковылял в обход дома, ища плохо запертую дверь или перекосившуюся на петле ставню. Ужасно недоставало ножа. Свой собственный, с рукоятью оленьего рога, он потерял еще при попытке убить оборотня; заимствованный в Ренне отобрали паршивые мародеры Джейля. У ограбленного виллана нож, конечно же, имелся – кто ж выходит из дому без ножа? – но брать эту зазубренную полоску скверной стали на грубом деревянном черенке Мак-Лауд побрезговал, понадеявшись, что вскоре разживется где-нибудь клинком получше. Не разжился.
Владелец постоялого двора, похоже, держал слуг и домочадцев в строгости. Двери надежно заложены изнутри засовами, обе половинки ставень заперты на крюки, а что хуже всего – вдоль улицы то и дело топотали патрули ночной стражи, числом не менее шести-семи человек, размахивая факелами и изображая неусыпную бдительность. Должно быть, Бертран Транкавель распорядился усилить дозоры.
Дугал мысленно пожелал всему без исключения Бешеному Семейству передохнуть от песьей водобоязни – и довольно хмыкнул, оценив внезапно возникшую идею. Волкодлака, значит, изловить собрались? Так будет вам волкодлак! Во всей красе! С клыками из пасти и железной шерстью на загривке!
…Нет