Искры послушно пришли в движение, образовывая картины дьявольского предзнаменования, которого так ждал колдун. Вскочив на ноги, Орн стал пристально всматриваться в них. Сначала в центре шара плясали неясные символы, но затем искры сложились в четкую картину, которая начала двигаться, оживая. Колдун увидел подводы в сопровождении всадников, спешащие по разбитой деревенской дороге. Присмотревшись, Орн узнал местность. С этой дороги он свернул на Осташково, когда ехал со своим отрядом на расправу с Сатиным. Искры смешались, чтобы тут же явить новую картину. Теперь огненный шар показал ему лицо купца, сидящего в одной из кибиток, что видел он до этого. В руках он сжимал ларец. Взметнувшись, искры очертили дугу и, роясь, сложились в образ перстня. Огненное видение стало расти, раздуваясь и приближаясь к лицу чернокнижника, словно хотело, чтобы он получше разглядел его.
Перстень был дивной красоты. На нем соединились солнце и полумесяц, окруженные молниями, вокруг которых вились замысловатые вензеля, сотканные из змей. Орн побледнел и зашептал что-то, как может только человек, узревший цель своей жизни.
Внезапно искры взметнулись высоко в небо и рассыпались. Чуть покрутившись в огненном вихре, они опять опустились перед лицом колдуна, мгновенно явив ему новую мозаику. На ней он увидел себя, стоящим над жертвенником у трех дубов. На камне лежал связанный мальчик, совсем еще дитя, от силы лет пяти. Демон, издав утробный рык, ткнул пальцем в ребенка и взмахнул обрубками крыльев, отчего искры рухнули к его ногам, впитавшись в раскаленную траву. Повернувшись спиной к Орну, адское существо двинулось к дубам.
И тут же рога колдуна стали быстро втягиваться в череп, причиняя ему сладкую муку. Выкрикнув в спину демону что-то на странном языке, Орн упал на колени, уткнувшись лицом в землю.
Подхватив раздавленное тело Аксиньи, химера вонзила в него свой клюв и, встав на жертвенник, начала рывками заглатывать еще теплую плоть жертвы. Когда трапеза была закончена, дьявольское создание окуталось клубами черного дыма, быстро растворяясь в нем. И окончательно рассеялось от дуновения ветра.
Орн остался один.
Очнувшись, он стоял над котлом. Последняя капля воды испарилась