Женщина подняла сумки и, покряхтывая, переступила порог. На нее пахнуло чем-то чистым, домашним и теплым. На ноги задуло сильным обволакивающим потоком воздуха. Женщина посмотрела вниз – сапоги почти моментально очистились от снега, грязи и солевых разводов.
«Чудеса», – констатировала она и двинулась дальше.
Нельзя сказать, что холл Гостиницы поражал воображение. Здесь ничто не слепило, не оглушало, не обжигало. Напротив, пространство было заполнено мягким многоцветьем, возникавшим от витражей, образовывавших наружную цилиндрическую стену. На них не было изображено ничего конкретного. Но, несмотря на кажущуюся хаотичность цветовых пятен, в витражах ощущалась внутренняя гармония, которая зачаровывала своей тайной и не давала отвести взгляд. Женщина даже забыла посмотреть в сторону административной стойки: есть ли она и не попросят ли ее немедленно удалиться? Она медленно пошла вдоль витражей, пытаясь разгадать их загадку, и вдруг осознала, что слышит музыку. Негромкую, но ясно различимую. В отличие от витражей, в ней не было неопределенности. Незнакомая мелодия звучала чисто и ясно. Трудно только было определить, на каком инструменте играет незримый музыкант. Есть что-то от флейты и что-то от скрипки…
«Скорей всего, синтезатор», – подумала Женщина. Она была музыкальна. И эта музыкальность не ограничивалась лишь абсолютным слухом и аттестатом об окончании музыкальной школы. Женщина была музыкально чутка и музыкально эрудированна. И удивлялась тому, что столь красивая и запоминающаяся мелодия не знакома ей. Неужели кто-то из «новых»? К творческим потенциям «новых» она относилась скептически. Музыка диссонансов вызывала у нее отвращение. А для «новых» мелодическая чистота, видимо, была малоприличной банальностью… Однако недосказанность витража и ясность мелодии странным образом дополняли друг друга и словно бы старались составить Одно Целое – состояние духа.
Боже! Как давно не приходили ей в голову подобные словосочетания!..
Но тут Женщина вновь ощутила тяжесть сумок и рефлексия на темы духовности заглохла сама собой. Она снова поставила сумки на пол, не выпуская их из рук, и из своей привычно-согбенной позы принялась осматривать холл.
Сначала она попыталась посмотреть сквозь витраж на улицу. И, естественно, несмотря на то, что он казался прозрачным, ничего там не увидела. Внешний мир служил здесь только источником света.
Поводя для разминки онемевшими плечами, Женщина повернула голову к другой – внутренней стене, тоже цилиндрической. Собственно говоря, войдя в холл, она должна была сразу уткнуться взглядом в эту стену.
Да не уткнулась и не обратила на нее внимания, видимо, поразившись многоцветной раскраской пространства и увлекшись витражом.
Но, оказывается, и эта стена заслуживала особого внимания. Прежде всего, тем, что была совершенно не похожа на стену. Это представляло собой нечто облакообразное – такое же клубящееся, бугристое и подвижное. Наверное, если бы не