Коломнин с мальчишеской мстительностью представил рыдающую над раздавленным его телом Ларису, порадовавшись, между прочим, что лицо останется целым. И странная, отчаянная веселость овладела им.
– Ну, давай, не тяни! Кончай разом! – прохрипел он.
При общем вздохе слон опустил ногу, в последний момент сделав ею изящный пируэт, так что наступил уже на землю, в нескольких сантиметрах позади лежащего тела.
Ни секунды ни медля ухватил он хоботом Коломнинские шорты, сдернул их книзу и чувствительнейшим своим пальчиком потеребил квелый член. Трибуны разразились облегченным хохотом. Слон не убил обидчика. Он сделал больше. Он осмеял его.
Животные не умеют усмехаться. Но Коломнин поклялся бы под присягой, что морда слона, перед тем, как тот направился дальше, исполнена была торжества.
Сопровождаемый сочувственными насмешками, Коломнин вернулся на трибуну. Лариса недвижно стояла возле своего места, держась за шест. По лицу ее, усеянному капельками пота, как у человека, находившегося на краю большой беды, Коломнин все понял.
– Вот так мы с ним повеселились, – пробормотал он.
– Поехали, – не оборачиваясь, хрипловато произнесла она.
– Да вы чего? Еще гонки будут. Потом сражение, – расстроенный Ознобихин со вздохом поднялся.
Разговор в дороге как-то не сложился. Веселье выдохлось; каждый молчал о своем. Через сорок минут Джип остановился у отеля «Холидей». – Стало быть, даю команду. Лару пока высаживаем. А вечером приглашаю всех на отвальный ужин, – пытаясь вернуть тону прежнюю веселость, распорядился Ознобихин. – Хоп?
– Сережа выйдет со мной, – после короткого раздумья объявила Лариса. – И вообще, Коля, ты извини, но на вечер у нас другие планы.
Надо отдать должное Ознобихину: человеком он оказался тонким. Высадив парочку на асфальт, понятливо, хоть и сокрушенно кивнул:
– Тогда прощаюсь. С тобой, Сергей, до скорой встречи в банке. А с Ларой… Просто рад, что ты ожила. И – Бог в помощь! Разухабисто