– А я все же думаю, что это была мисс Брент, – упрямо стояла на своем Хелен.
Чаепитие прошло приятнее, чем ожидала Эмили. Она сделала над собой усилие и постаралась отнестись к болтовне миссис Вильерс как к историям из тех, что описывают в романах или печатают в газетах, а не сплетням о людях, которые находятся совсем близко.
Лишь однажды Эмили испытала неловкость. Хелен нужно было отлучиться на несколько минут по какому-то делу, и миссис Вильерс осталась вдвоем с Эмили. Но болтать не перестала.
– Я вижу, вы уже подружились с мисс Эйвери.
– Да, это так, – Эмили не собиралась этого отрицать.
– Очень славная девушка наша мисс Эйвери. Немного ленивая и несобранная, но такая веселая и всегда готова всем услужить, – миссис Вильерс, похоже, не обделяла своим вниманием даже тех, с кем состояла в дружеских отношениях. – Иногда она совершает мелкие оплошности, как это свойственно молодым, но ей всегда все прощают.
Эмили не знала, что ответить на эту тираду, миссис Вильерс тотчас снова стала ей неприятна. Но сплетница не обладала особой наблюдательностью, чтобы заметить, как нахмурилась Эмили.
– Что ж, скажу я вам, особое отношение к мисс Эйвери со стороны директрисы вполне понятно. Говорят, миссис Аллингем знает о родителях мисс Эйвери намного больше, чем хочет показать.
– О чем вы говорите? – Миссис Вильерс все-таки удалось заинтриговать Эмили. – Если миссис Аллингем знает, как звали родителей Хелен, почему она ей не скажет?
Миссис Вильерс посмотрела на Эмили с какой-то жалостью.
– Дитя мое, ну неужели вы не понимаете? Миссис Аллингем никогда не сможет назвать имя матери мисс Эйвери без ущерба для своей репутации! Вряд ли она захочет раскрыть тайну, могущую бросить тень на ее прошлое!
– Вы хотите сказать… – Эмили сделала паузу, не решаясь произнести вслух поразившую ее догадку.
– Конечно же! Дорогая моя, если вы присмотритесь повнимательнее, вы заметите в лице вашей подруги фамильные черты одной особы… Но я больше не должна ничего говорить, – с притворной тревогой закончила миссис Вильерс.
Эмили все еще растерянно смотрела на нее, когда вернулась Хелен, и разговор сразу перешел на другую тему, а вскоре обе молодые учительницы попрощались с миссис Вильерс и вернулись в свою комнату.
Уже лежа в постели, Эмили размышляла о том, что наговорила учительница французского. Не может быть, чтобы миссис Аллингем являлась матерью мисс Эйвери! Они ничуть не похожи, говорила себе Эмили и тут же начинала сомневаться. Могло ли быть такое, что директриса в молодости совершила роковую ошибку и постаралась исправить ее, приняв на воспитание в школу собственную дочь? Знает ли сама Хелен об этом, догадывается ли? Неприязнь Эмили к миссис Аллингем еще возросла. Как можно обречь собственное дитя на судьбу безвестной сироты? Даже если Хелен и выросла под присмотром