Такой работе не помешает слабое освещение, здесь важна сила чувства, а не натура – в этом Эмили была уверена. «Надеюсь, они не испортят глаза и не станут жаловаться родителям», – успела подумать она, пока девушки переглядывались, пожимали плечами и всем своим видом показывали, что считают мисс Барнс весьма странной особой. Но ее не следует сбрасывать со счетов – это они поняли мгновенно, и именно этого она и стремилась добиться на своем первом уроке. А успех или поражение придут позже.
С большей или меньшей неохотой, но девочки взялись за работу. Эмили так и осталась стоять, опираясь на край стола, ей хотелось иметь возможность видеть каждую ученицу и немедленно пресечь любое серьезное нарушение дисциплины. На отрывистые перешептывания и многозначительные взгляды она сегодня решила не обращать внимания. Если ей удастся преодолеть неприязнь девушек, а они смогут добиться ее уважения, ученицы сами не захотят вести себя неподобающим образом во время живописи.
Эмили хотелось поговорить с другими учителями, узнать, какие методы используют они, чтобы достичь послушания, но ей неловко было тотчас по прибытии просить советов, сначала надо попробовать понять, на что способна она сама. Пока же ясно было, что с мисс Найт они вряд ли когда-нибудь сумеют наладить хорошие взаимоотношения, эта девушка напомнила Эмили взбалмошную Рэйчел.
«Почему такая взрослая девушка, как Филлис Найт, до сих пор не покинула пансион? Она могла это сделать весной и даже в прошлом году, – размышляла Эмили, не переставая обводить глазами класс. – Да и некоторым другим уже вполне можно начать заказывать себе свадебные платья. Если их родители так богаты, как говорит Хелен, им стоит выезжать в свет. Впрочем, для бедной Хелен даже состояние моего отца могло показаться значительным… Да оно таковым и было, пока Томас не погубил все, что создавал отец с таким трудом…»
От этих грустных мыслей лицо ее помрачнело, и кое-кто из девушек снова принялся перешептываться – как мисс Барнс наблюдала за ними, так и они украдкой посматривали на нее, прячась за своими картонами. Кто-то нарочито громко ахнул, уронив карандаш, и Эмили пришла в себя. Нельзя отвлекаться, сказала она себе, и медленно пошла по классу. Когда Эмили дошла до конца прохода, она развернулась, чтобы иметь возможность увидеть работы девушек, не оборачиваясь всякий раз при ходьбе.
Почти все рисовали карандашом,