В ответ, разумеется, прозвучало поучительное молчание: мол, не торопись коза в лес, все волки твоими будут.
Это была картина. Веня молча содрал упаковку и дал мне возможность насладиться первым впечатлением.
Дорогой багет обрамлял холст (масло), который только условно можно было назвать картиной. Вначале на чувства зрителя обрушивался тревожный фиолетовый фон, ядовитым туманом наползавший изо всех четырёх углов. На меня давил фрагмент космоса, бесконечность которого была передана с гениальностью шизофреника. Когда я стряхнул первое оцепенение, то разглядел огромный циферблат часов, чёрный обод которого представлял собой не законченный круг, а круг разорванный, который лентой Мёбиуса ввинчивался в бесконечное тёмное пространство, сужающееся до ослепительно светлой точки. Это был композиционный центр картины. Стрелки странных часов расплавились под воздействием голубого свечения, остались только обрубленные черенки, обречённо тянувшиеся к цифре 9. Время пожиралось пространством, всасывалось в спираль-воронку – и это ощущалось просто физически. Я, впитывая жар голубого свечения, не мог оторвать глаз от светлой точки, слепившей меня и забиравшей волю. Вдруг меня тоже потащило по спирали в этот раскалённый омут неодолимым притяжением, я пытался руками зацепиться за гладкий пол – но в ту же секунду потерял сознание.
Когда я раскрыл веки, белая точка расширилась, зашевелилась – и из неё сформировался облик Алисы. Я сразу же поймал своими глазами её зрачки, вцепился в них и только после этого успокоился.
– Что со мной?
– Ты упал в обморок на девять-десять секунд, не больше. Всё в порядке.
– Где я?
– Платоша, ты у себя дома. Ты меня пугаешь. Что случилось?
Я не мог объяснить, что случилось. У меня возникло впечатление, что моя защитная оболочка (которая, оказывается, у меня была, но о которой я не подозревал), моя треклятая аура треснула, разорвалась, и внутрь моего тела-души проникла стая демонов, расположившись в каких-то пещерах, закоулках, в бесчисленных сотах, о существовании которых я и не подозревал. Я дышал, работая лёгкими, и ощущал сотовую – невесомую, пористую – структуру своего существа. Я нащупывал в себе бездонный объём, парадоксально заполненный информационной тяжестью, свинцовым сгустком картинок и впечатлений, которыми я был накачан там, в той части галактики, где господствовала светлая точка. Где я побывал?
Это сложно выразить, не впадая в маразм. Об этом, как правило, молчат (кому хочется выглядеть умалишённым?). Я упал в обморок ещё непуганым молодым человеком, а пришел в себя уже почти зрелым мужем, в глазах которого угадывалась спираль того самого разорванного циферблата.
И за это время – девять секунд! – я узрел во всех подробностях то, что в изумлении разглядываю всю оставшуюся жизнь…
В общем, всё это изложено в романе.
Почему, кстати, в романе?
А потому что фактически изложенное в нем является правдой, а юридически – вымыслом. Меня такое