Жарко и душно было, с запада шла гроза,
Тёмные тучи плыли, заслоняя собой небеса.
Заросли разнотравья были очень густыми,
Гуще, чем виделись издалека (выше хоббитов были).
Пробирались они наобум, тропок и тех не видно,
Кустарник одежды рвал, исцарапались хоббиты сильно.
Под ногами хлюпала почва, рядом с Болотищем шли,
Иногда попадали в ямы (под травою скрывались они).
Сэм оглянулся назад, на зелёный гребень холма,
И там на высоком склоне фигура в тёмном видна.
Смотрела, казалось, вниз, головой в капюшоне водила,
Хорошо, что сквозь заросли леса незаметны хоббиты были.
Затхлая духота стояла в этом лесу,
Гроза собиралась большая, всем было невмоготу.
Пропотели ну хоть отжимай, расцарапаны были все,
Да ещё измазались в глине, спускаясь с обрыва к реке.
По мелководью вброд перешли, огибая густой камыш,
А небеса потемнели, вокруг непривычная тишь.
Голодные и усталые, еле-еле на склон вползли,
Под деревом, измождённые, повалились вповалку они.
Позади непролазный участок, буераки, кочки и ямы,
Колючий терновник, осинник, болотистый край обманный.
А здесь шёл лиственный лес, молодой высокий дубняк,
А среди берёзок и клёнов рос огромный ясень, гигант.
Только под ним прикорнули, разверзлись дождём небеса,
Пронёсся по кронам ветер, и разразилась гроза.
Чёрное небо нависло, ветер взметнул листву,
Жутко вокруг полыхнуло, страшно попасть в грозу.
Гром потрясал небеса, ветер свистел и выл,
Молнии так и сверкали, ливень на землю лил.
Но вслед за гневом природы наступает успокоенье,
Круговорот мирозданья, следует жизни теченье.
Хоббиты под корнями – и огромный бушующий мир.
Действительно, как же мал их добрый и мирный Шир.
Быстро бежали лугом, солнце прожгло облака,
Опускаясь за далью холмов, озаряло поля и леса.
Но тучки опять набежали, накрапывал мелкий дождь,
Ночевать под открытым небом без припасов совсем
невмочь.
Хоть страхи их отпустили, но в сердцах росла
безнадёжность,
Тоскливая неуверенность, какая-то безысходность.
Возделанные поля, по родной стороне они шли,
Вдоль изгороди пройдя, к усадьбе большой подошли.
Пин радостно остановился: «Я знаю, чей это дом,
Смиал Бирюка Большого, мы в нём приют найдём…»
Забрендия
Плыли друзья на пароме по тёмной глади речной,
Рассекали великие воды Ширской реки большой…
Плескалась речная рыба, а в далёкой запруде речной,
Видно, резвилась русалка, мерцая во тьме чешуёй.
И вот уже рядом причал и дорожка