Местами дорога совсем заросла, мало кто ездил по ней,
Опасно казалось ездить в свете тревожных дней.
Солнце на запад клонилось, ярок прощальный закат,
Лучи деревьев касались, лаская лесной наряд.
Вокруг всё было спокойно, птицы перекликались,
Пели они свои песни, в гнёздах на сон собираясь.
Розово-красная зорька разлила предвечерний свет,
И хоббиты место искали устроиться на ночлег.
Внезапно ветер просвистел, провыл и вдаль умчался,
Затихла жизнь, лес не шумел, как будто испугался.
Угроза ощущалась, в сердцах росла тревога,
Туманом бледным, колдовским заполнилась дорога.
Страх объял друзей, нашло оцепенение,
Всё казалось нереальным, зыбким наваждением.
Что-то приближалось, страшное такое,
Стук копыт глухой раздался сзади на дороге.
Фродо встрепенулся и толкнул друзей:
«Все с дороги в лес, прячемся быстрей».
Под корнями древа тихо затаились,
Как по волшебству, моментально скрылись.
Затаились хоббиты, затихли, словно мышки,
За корнями их не видно и совсем не слышно.
Показался Чёрный Конь (пони не чета),
На коне высокий всадник, сгорбленный слегка.
На нём одежды чёрные, лица его не видно,
Как будто ночь сама всего собой прикрыла.
Чёрный плащ скрывал фигуру, капюшон – лицо,
В тёмных ножнах длинный меч прикрывал бедро.
Казалось, что-то ищет, ловит нюхом запах.
В нём чувствовалась злоба, и стало жутковато.
Фродо охватил ужас безрассудный,
и тут послышались слова извне и с ниоткуда:
«Надень, возьми, прими, и ты получишь силу!»
Откуда-то из темноты такие мысли плыли.
Словно раздвоился хоббит, вёл с собой борьбу,
Тяжело и очень плохо сделалось ему.
«Надеть его мне нужно во что бы то ни стало,
Силу обрести, чтобы жуть пропала».
У хоббита рука чужая будто стала,
Тихо поползла она к тайному карману.
«Гэндальф не велел, да ладно, маг не всемогущий,
Многого не знает сам, как должно быть лучше».
Вот кончиками пальцев рука нашла Кольцо,
Уже сам Фродо захотел надеть быстрей его.
Вдруг ржанье вдали раздалось, и встрепенулся враг,
А хоббит, всю волю собрав, руку стиснул в кулак.
Скрылся Чёрный Всадник, растаял в темноте,
Но малыши не вылезли, прижавшись вместе все.
«Эти чудища страшные, – Мери тихо промолвил, —
Не из Больших Громадин, не из Людского Рода.
Тут люди порой бывают, Громадины Бестолковые,
И в Южном Уделе ходят, но эти другой породы.
Ужас от всадника шёл, дрожь до костей пробрала,
Мне думалось, я упаду, это слуги врага…»
«А ты говоришь, одному – Пин Фродо под бок толкнул, —
Без нас ты бы пропал, съели тебя к утру».
«Ерунду