Клеймо гонимых ломало судьбы. Поколения людей составляли свое мнение о природе и назначении художественной литературы, об Ахматовой и Зощенко исходя из официальных оценок их творчества: постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград» изучалось в школах и было отменено только сорок лет спустя! Зощенко и Ахматова были исключены из Союза писателей. Их перестали печатать, лишив заработка. Они не были отправлены в ГУЛАГ, но жить в положении отверженных, в качестве «наглядного пособия» для инакомыслящих, было невыносимо.
Почему же новая волна идеологических репрессий началась именно с этих художников? Возможно, потому, что Ахматова, которая была отлучена от читателя на два десятилетия и объявлена живым анахронизмом, в годы войны вновь обратила на себя внимание прекрасными патриотическими стихами. За её сборником 1946 года у книжных магазинов с утра выстраивались очереди, на поэтических вечерах в Москве её приветствовали стоя.
Зощенко печатали нарасхват. Его рассказы звучали по радио и с эстрады. Несмотря на то что книга «Перед восходом солнца» была раскритикована, до 1946 года он оставался одним из самых уважаемых и любимых писателей.
Жестокий удар был нанесен по киноискусству. Особо следует сказать о фильме С. Эйзенштейна. Первая серия «Ивана Грозного» вышла на экран 16 января 1945 года, в январе 1946-го фильму была присуждена Сталинская премия первой степени. Это означало, что Сталину фильм понравился. Вторую серию худсовет обсудил 7 февраля 1946 года. Все сошлись во мнении, что это шедевр. Расточались похвалы режиссеру, операторам, актерам; музыку С. Прокофьева к фильму Т. Хренников назвал гениальной. Тем не менее Сталин приказал вторую серию «Ивана Грозного» запретить. Почему? Позже один из участников обсуждения, М. И. Ромм, вспоминал, что первые зрители этой серии цепенели от ужаса за режиссера, настолько прозрачны были аллюзии.
Предполагалось, что Иван IV будет показан, как и в произведениях А. Толстого и В. Костылева, мудрым политиком, прогрессивным государственным деятелем, проливавшим кровь ради святого дела, но С. Эйзенштейн в этой серии довел до конца замысел, заложенный в сценарии, и развенчал тирана. Многие факты свидетельствуют, что режиссер с самого начала предвидел для себя трагические последствия. На предупреждение одного из друзей об опасности последних сцен фильма Эйзенштейн твердо, с несгибаемым упрямством цельного человека отвечал; «Это будет первый в истории случай самоубийства фильмом». Мнение, что Эйзенштейн задумывал просталинский фильм, а в процессе работы бессознательно сделал антисталинский, безосновательно.
Пытаясь спасти фильм и режиссера, Эйзенштейну предлагали переделать произведение. Он категорически отказался: «Какие пересъёмки?.. Я и думать о “Грозном” без боли в сердце не могу».