Сверху раздался чей-то голос, призывающий всех проследовать в зал второго этажа усадьбы.
Друзья поднялись.
На втором этаже находился светлый театрально-концертный зал, мест на сто пятьдесят, большинство из которых были уже заняты.
Борис и Михась на какое-то мгновение остановились в удивлении – не ожидали увидеть собрание столь многочисленным.
– Идёмте, – увлёк их за собой Семён. – В детстве вы были смелее и решительней, когда в удовольствие таскали с чужих владений ненужные яблоки.
По дороге к свободным местам Борис рассмотрел ещё нескольких знакомых. В первых рядах сидел полковник Котов, который молодые годы провёл в Пекине, состоя на службе в военной миссии. Борис имел удовольствие побывать в компании, где полковник завораживающе увлекательно рассказывал о далёком Китае, полном разных чудес.
Узнал он ещё одного мужчину пятидесяти лет – профессора Николая Ивановича Кантова.
Внешности профессор был заурядной. Вырасти он нос покрупнее – получился бы орлиный профиль. Однако нос с горбинкой был скромных размеров, и Кантов напоминал стреляного воробья, который широко пожил и близко познакомился с превратностями бытия.
Биография профессора была богата виражами. Закончил он Казанский ветеринарный институт, но с животными что-то не сложилось. Сделал карьеру золотопромышленника. На заработанные деньги не придумал ничего интереснее, чем снарядить полярную экспедицию. Позже стал участником освоения Северного морского пути.
Борис присутствовал на одной из открытых просветительских лекций, где Кантов, будучи уже профессором Московского императорского университета, рассказывал о ледяных пустынях, страшных ветрах, холодах и прочих прелестях полярной жизни, которые были интересны, потому что очень далеки и практически нереальны…
Столь разные люди и собрались в одном месте – это интриговало.
Участники собрания всё прибывали, не торопясь, занимали свободные места в зале. Впервые за всю поездку в Петроград счастливо мчащееся время стало для Бориса мучительно тягучим.
Наконец под одобрительный гул приглушённых голосов на сцену вышел полковник Василий Яковлевич Штурмин, офицер разведывательного отделения Ставки.
– Господа! – произнёс Штурмин. – Позвольте мне начать собрание. Оно не носит сколько-нибудь служебного характера. Предстоит разговор среди товарищей. Нужно принять решение единомышленников. Не думаю, что это будет трудно. В этом зале немало друзей детства. Кто-то знаком с кадетского, юнкерского училищ, академии. Другие воевали вместе. Есть близкие и дальние родственники.
В любом случае каждого из вас рекомендовали позвать на собрание люди хорошо вас знающие, доверяющие вам, желающие вашей компании.
Безусловно, для подготовки нашей встречи пришлось воспользоваться личными связями, некоторыми служебными возможностями. Полагаю, я имел на это моральное