Донован – больше от неожиданности, чем от боли – разжал пальцы, и Олли стремглав бросился к полуразрушенной гранитной лестнице, ведущей куда-то вниз, в подвал. И уже казалось, что сейчас он нырнёт в тёмный провал подземелья и скроется с глаз… Но не успел. Сбоку, из-за шлакоблочной кладки, встал золочённый от загара, голый человечек с автоматом у бедра и прошил Олли очередью.
Донован окаменел. А человечек быстро перепрыгнул через кладку, через ещё шевелящегося Олли и исчез в проломе стены.
– Дурак, – сказал Олли и захныкал. – Ты, Дылда, дурак. В такую игру помешал играть…
Он согнулся и костенеющими пальцами начал вытаскивать пулю из рваной раны.
Боже, простонал Донован. Ведь они не чувствуют боли… Ведь они совсем не чувствуют боли! Они и не знают, что это такое!
Его замутило.
И в этот момент появился запыхавшийся Ратмир.
– У-ух! – облегчённо выдохнул он, увидев Донована. Он опустился на обломок стены и вытер платком потное лицо.
– Я за тобой по всем развалинам гоняться не намерен, – сердито сказал он. – У меня не тот возраст, чтобы в жмурки играть.
Он перевёл дух и спросил:
– Что тут было? Я слышал: стреляли…
Донован неверной походкой двинулся прочь.
– Пошли, – сказал он Ратмиру. – Здесь все заняты… Очень заняты. Здесь нам никто ничего не скажет. Поехали в Деревню.
Ратмир хотел что-то возразить, но осёкся. Лицо его вытянулось. До сих пор Донован закрывал своей фигурой вход в подвал, но сейчас, когда он отошёл, Берзен наконец увидел на выщербленных гранитных ступенях скорченный, окровавленный труп маленького человечка.
Донован пошатнулся, словно оступился.
– Что же это я… – Он побледнел и, опустившись на груду мусора, стал усиленно растирать виски. Во всей своей страшной наготе он представил, что где-то в этом отвратительном городе, вот так же, на исковерканных, припорошённых серой штукатуркой ступенях, лежит Айя.
– Ну что же это я… – простонал он. – Прямо как последний подлец… Похоронить бы его надо… а?
3
Сверху Деревня выглядела большой песчаной поляной в редколесье; хижины казались аккуратными стожками из тростника. По центральному проходу ветер заводил песчаные волчки, и они маленькими смерчиками мчались от хижины к хижине еле заметными сверху полутенями. Деревня была пуста. Ветер давно замёл все следы, насыпал песка на стены хижин, и его никто не убирал. Тростник местами разлезся, и хижины зияли чёрными прорехами.
Феликс медленно провёл «богомола» над крышами кампалл и завис над самым центром Деревни.
– Пусто. – Он посмотрел на Донована и отвёл взгляд.
Донован сидел, скрючившись в кресле, глаза его лихорадочно блестели из-под козырька шлема, желваки перекатывались по скулам.
– Здесь сядем? – неуверенно предложил Феликс.
– Что? – просипел Донован и прокашлялся. Он вытянул ноги, расслабился. Одёрнул куртку. Струсил