Десять. Одиннадцать…
Оруженосцы поспешили отойти подальше от скулящей мишени. Всякое случалось. Опасные рикошеты – тоже. Мишень обреченно скулила в одиночестве. Все громче, сильнее…
Двадцать три. Двадцать четыре…
А облаченный в латы узник уже выл в голос. Приглушенный шлемом плач разносился над притихшим стрельбищем.
Двадцать девять. Тридцать.
Хватит…
Маркграф прицелился, держа укороченный хандканнон на вытянутой руке – подальше от лица. «Попадет? Не попадет?» – отстраненно подумалось о запертой в стволе пуле. Попадет, куда денется… Три десятка шагов – не три сотни. И неподвижная массивная человеческая фигура в рыцарской броне – не кусок полена. К тому же Альфред Оберландский уже имел основания считать себя достаточно опытным стрелком.
Указательный палец мягко нажал изогнутый крючок под рукоятью.
Щелчок. Звонкий стук кремня о крышку пороховой полки. Искры. Вспышка…
«Бум-ш-ш!» Выстрел – шипящий, не очень громкий. Толчок в руку – не очень сильный. Дым – не очень густой. И – сразу же…
Глухой надсадный вскрик-взрык из-под опущенного забрала. Обвешанная железом мишень, нелепо дернув руками, повалилась навзничь. Грохнулась всем телом. Живой она уже не была: в кирасе – аккурат под левым наплечником – зияла кровоточащая дыра. Закованный в латы человек больше не шевелился и не скулил.
Лебиус не обманул. Обычные латы, действительно, не способны противостоять магиерскому оружию. С видом глубокого удовлетворения Альфред протянул слугам дымящуюся ручницу-шнабель и, приняв от них взамен смотровую трубку, вновь направился к застрельщикам.
Десять человек с тяжелыми длинноствольными хандканнонами – заряженными и уже уложенными на сошки, замерли в напряженных позах. Бледный капитан нерешительно переминался с ноги на ногу.
– Продолжайте, – благожелательно кивнул маркграф.
Капитан взмахнул штихом-кончаром. Дал протяжную команду.
– Гто-о-овсь!
И следующую – почти без перерыва:
– Стре-е-еляй!
Грянул залп. На этот раз в мишени попали все десять стрелков. За спиной Альфреда послышался одобрительный гомон. Что ж, было чем восхищаться. Мо-лод-цы!
– Ваша светлость, – знакомый скрипуче-вкрадчивый голос помешал высказать заслуженную похвалу вслух. – Позвольте вас потревожить.
Маркграф обернулся. Притихшая свита расступилась, словно раздвинутая незримой рукой. Возле Альфреда Оберландского стоял Лебиус Марагалиус. Как всегда – в сопровождении неусыпной стражи. Магиерский капюшон, закрывавший бледное лицо, склонился в выжидательном поклоне.
– Колдун? – маркграф насторожился. – Есть новости?
– Да, ваша светлость. Дипольд…
– Что о нем известно? – Альфред оживился. – Пфальцграф еще гостит у отца?
– Нет, ваша светлость. Карл Остландский отправился к императорскому