Отец твердо намеревался такой шаг сделать и в этом кардинально расходился с Лаврентием Павловичем.
Стекавшаяся к отцу информация день ото дня становилась все тревожнее, убеждала, что необходимо действовать, и как можно скорее. В Президиуме ЦК он пришел к соглашению со всеми, кроме Микояна, но требовались еще хоть пара дней для последних приготовлений. Требовалась и особая осторожность, в «дело» вовлекалось все больше людей, отец опасался, как бы Берия чего-то не заподозрил.
Помогли волнения в Германии, Берия занялся наведением порядка в Берлине. Помнится, он даже летал туда. В 1953 году я не мог знать о планах Берии, и отец о его «командировке» в Берлин ничего не говорил. Однако слухи в то время или позднее ходили. Поэт-сталинист Феликс Чуев в своих записях «застольных бесед» с Молотовым приводит слова Вячеслава Михайловича: «Может быть, перед этим Берия был в Берлине на подавлении восстания, – он молодец в таких случаях… Возможно, он вылетал туда, этого я не знаю, не помню…»
Вот и Молотову «кажется», но и он точно не помнит. Исключать вероятность поездки Берии в Берлин я не стал бы, но рассекреченные архивы свидетельствуют: Берия в Берлине не появлялся, послал туда специальную группу во главе со своим заместителем, главой военной контрразведки Сергеем Гоглизде. Можно предположить, что имя Берии запретили упоминать. Вот оно и не попало в документы. Не знаю. Предполагать можно все…
Так или иначе, к 26 июня приготовления подошли к концу. Берию решили арестовать в Кремле на рутинном заседании Президиума Совета Министров. Его обычно проводили по пятницам. На сей раз договорились, что сразу по открытии его объявят заседанием Президиума ЦК. Для этого в Кремль, под предлогом обсуждения относящихся к ним вопросов пригласили членов Президиума ЦК, обычно в заседаниях Совета Министров не участвовавших. Утром того дня Булганин в своей машине провез в Кремль, тайно, с оружием, так чтобы охрана ничего не заподозрила, группу верных им с отцом военачальников во главе с командующим ПВО Москвы генералом Москаленко, человеком исключительной, но не безрассудной храбрости, и заместителем министра обороны маршалом Жуковым (напомню, что после сталинской «высылки» сначала в Одесский, а затем и в Уральский военный округ Г. К. Жуков был возвращен в Москву и назначен первым заместителем министра обороны по инициативе Хрущева).
Москаленко, как и все генералы, органы не любил, всю войну провоевал с отцом. Отец посчитал, что ему можно довериться в таком деле. Жуков люто ненавидел Берию, считал его не только одним из инициаторов своей послевоенной опалы, но и палачом,