Никита Хрущев. Реформатор. Сергей Хрущев

согласись Советский Союз на объединение Германии, и все проблемы с американцами отпали бы сами собой, в наших отношениях настала бы тишь и благодать. Я с ними согласиться не могу. Советский Союз тогда претендовал на роль мировой державы, добивался признания своего равенства с США. Потеря неоценимого с позиций геополитики плацдарма в центре Европы подрывала баланс сил в Европе и в мире, низводила СССР на уровень даже не регионального лидера, а просто страны обширной, но малозначительной. Германия – системообразующее государство на Европейском континенте, и она изначально не могла оставаться нейтральной. Это очень хорошо понимал тогдашний Государственный секретарь США Джон Фостер Даллес.

      Именно поэтому Вашингтон на предложение Сталина от 10 марта 1952 года создать общегерманское правительство, провести общегерманские выборы и придать новой Германии нейтральный статус, ответил однозначно «нет». И как бы подтверждая свое негативное отношение к самой идее германского нейтралитета, американцы заключили 26 мая 1952 года Боннское, а 27 мая того же года Парижское соглашения, легализовавшие создание в ФРГ профессиональных, союзных Вооруженных сил, подчиняющихся НАТО.

      Тем самым прагматичный и реалистичный политик Даллес обозначил четкую границу между двумя группировками, ту черту, переступив которую можно нарваться на серьезные неприятности. Даллес называл свою политику «политикой на грани войны», но он очень хорошо знал, где проходит эта грань, переступать ее он не позволял себе и не рекомендовал это делать другим. Отец ценил его определенность, считал мир, в котором стороны четко обозначили свои позиции, безопаснее непредсказуемой уступчивости, дезориентирующей оппонентов и в конце концов могущей привести к военному столкновению или капитуляции.

      Уступки только возбуждают аппетит, противная сторона начинает требовать еще и еще. Мне трудно предположить, что Лаврентий Берия умышленно, как впоследствии Михаил Горбачев, вел дело к капитуляции, сдаче всех своих позиций в мире, когда дела пошли по известному нам теперь сценарию: слияние ГДР и ФРГ, вступление объединенной Германии в НАТО, но логика взаимоотношений на мировой арене неумолима. Вот только произошло бы это не в девяностые, а пятидесятые годы XX века, не после окончания холодной войны, а в ее разгаре.

      Даллес от «подарка», естественно, не отказался бы; балансируя на грани войны, он одновременно провозглашал политику «откусывания» от Советского блока одного за другим союзников, до тех пор, пока не самоустранится с мировой арены геополитический соперник США – Советский Союз.

      Если бы Советский Союз тогда не капитулировал, то конфронтация с Западом возобновилась бы, но в условиях, когда передовые рубежи НАТО приблизились бы к границам СССР на несколько сотен километров.

      В объединенной Германии берлинские волнения 1953 года, по истечении полувека, переименовали в восстание, в котором принимало участие чуть ли не все население ГДР. Восстание 17 июня 1953 года