Он вернулся на кухню. Дед в эту минуту как раз поднимал голову с ватника, протирал глаза. Попытался встать и скорчился от боли:
– Нога! Стукнулся об угол, когда волокли...
– Идти можешь?
– Наверное... А куда идти?
Дед беспомощно крутил головой. Он был напуган гораздо больше внука. Андрею стало как-то стыдно за то, что он видит его в таком жалком положении.
– Я знал, что они снова придут, чувствовал... – вдруг с какой-то грустью сказал дед.
– Как это – снова? Они что – уже были здесь?
– Крутились тут, еще весной. Что-то измеряли, фотографировали. Сказали – комиссия. Я доложил начальству. Никто никакой комиссии не знал. Приказали – больше не пускать.
– Может быть, это шпионы? Американские или корейские...
– Нет, только не корейские. У корейских глаза узкие.
– Да ты что, дедушка? По-твоему получается, что американские вообще должны быть неграми.
– В самую точку! Один из них и правда был негр.
– Какой еще негр?
– Самый обыкновенный. Черный. Его на отдельной машине привезли, с рамкой по территории водили.
– Лозоходец! Рамка, которая показывает аномалии.
– Точно – аномалии. Здесь нечисто! Я давно понял. Но поздно... Амба.
Андрей услышал снаружи какой-то шум. Он кинулся в столовую, посмотреть в окно. По двору шагал Клетчатый. Он перебросил что-то через забор фабрики, что-то черное, подошел к двери сторожки и заглянул туда. Там, естественно, никого не было. Тогда он направился в хозблок. Ветер донес со станции тягучий зудящий звук: от платформы отходила девятичасовая электричка. Трудно представить, что сейчас какие-то мирные люди сидят в вагоне, разворачивают газеты, едят мороженое... Андрей на цыпочках вернулся на кухню и вошел, прижимая палец к губам.
– Где они? – спросил дед.
Андрей двинул в его сторону растопыренной ладонью, прислушался. Хлопнула дверь. Куда он повернет? Если направо, то им конец. Если налево, то немного времени еще есть. В любом случае, двигаться сейчас нельзя.
Клетчатый повернул налево, открыв дверь раздевалки. Когда дверь хлопнула, Андрей прошептал:
– Он на том конце хозблока. Один. Но сейчас придет сюда. Ты можешь встать?
Дед шевельнул ногой, другой... Поднялся на четвереньки, упираясь руками в пол. И застонал от боли.
В голове Андрея вертелась одна спасительная идея, но он никак не мог ее ухватить. Он стоял, поддерживая деда, и бешено крутил головой, осматривая комнату, которая уже через минуту могла стать их могилой. Или склепом... Подвал! Но здесь нет никакого подвала. То есть, он, конечно, существовал – какой дом без подвала? – но это уже была территория химзавода.
Есть! Андрей понял,