– Да, – сказал он.
– Со всего края приезжали смотреть…
– Да ладно, чего уж теперь.
Образцовый жеребец стоял в образцовой конюшне, за невысокой оградкой. Косил на людей большим нежно-фиолетовым глазом, настороженно вскидывал маленькую голову, стриг ухом.
Остановились около него.
– Этот?
– Но. – Кондрат смотрел на жеребца как на недоброго человека, ехидные повадки которого хорошо изучил. – Он самый.
– Орловский.
– По блату выставили.
– Красивый.
– «Красивый», – передразнил сына Кондрат. – Ты уж… лучше походки изучай, раз не понимаешь.
– Чего ты? – обиделся Минька.
– Ты сядь на него да пробежи верст пятьдесят – тогда посмотри, что от этой красоты останется.
– Но нельзя же сказать, что он некрасивый!
– Вот за эту красоту он и попал сюда. У нас ведь все так… Конечно, полюбоваться можно, особенно кто не понимает ни шиша. А ты глянь! – Кондрат перешагнул оградку и пошел к жеребцу. Тот обеспокоился, засучил ногами. – Тр-р, стой! – прикрикнул Кондрат. – Гляди сюда – это грудь? Это воробьиное колено, а не грудь. Он на двадцатой версте захрипит…
Тут к ним подошел служитель в синем комбинезоне.
– Гражданин, вы зачем зашли туда?
– На коняку вашего любуюсь.
– Смотреть отсюда можно. Выйдите.
– А если я хочу ближе?
– Я же вам русским языком сказал: выйдите. Нельзя туда.
Кондрат выразительно посмотрел на сына, вышел из оградки.
– Понял? Издаля только можно. Потому что знающие люди враз раскусят. Чистая работа!
Служитель не понимал, о чем идет речь. Кондрат хотел уже уйти, но вдруг повернулся к служителю и спросил совершенно серьезно:
– Вопрос можно задать?
– Пожалуйста. – Служитель важно склонил голову набок.
– Этот конь – он кто: жеребец или кобыла?
Служитель взялся за живот… Он хохотал от души, как, наверное, не хохотал давно.
Кондрат внимательно, с грустью смотрел на него, ждал.
– Так ты, значит… Ха-ха-ха!.. Ой, мама родная! Так ты за этим и ходил туда? Узнать? Ха-ха-ха!..
– Смотри не надсадись, – сказал Кондрат.
Служитель вытер глаза.
– Жеребец, жеребец это, дорогой товарищ.
– Но?
– Что «но»?
– Неужели жеребец?
– Конечно, жеребец.
– Значит, я Василиса Прекрасная.
– При чем тут Василиса?
– При том, что это не жеребец. Это ишак.
Служитель рассердился:
– Заложил, наверно, вчера крепко? Иди похмелись.
– Иди сам похмелись! А не то – съезди вон на своем жеребце. На нем только в кабак и ездить.
Служитель нашел