Трофимов осторожно взял ее за тоненькую руку, повел обратно к лодке.
– Поедем. Не переживай… Попросила остаться их?
– Да.
– Сейчас поговорим с ними… останутся. Я еще трех плотников нашел. К утру сделаем.
Леля посмотрела в усталые умные глаза Трофимова, села в лодку, тщательно вытерла коротким рукавом кофты заплаканные глаза.
Трофимов подгреб к парому, первым влез на него, потом подал руку Леле.
Плотники старательно тесали желтые пахучие брусья. Только бригадир воткнул топор в кругляш и подошел к председателю.
– Ну что тут? – спросил Трофимов.
– Ночь придется прихватить, – сказал старик, сворачивая папироску.
– Я еще троих вам подброшу. К утру надо сделать, черт его… – Председатель для чего-то потрогал небритую щеку, протянул руку к кисету бригадира.
Леля смотрела на бригадира, на плотников, на их запотевшие спины, на загорелые шеи, на узловатые руки. И опять ей захотелось плакать – теперь от любви к людям, к терпеливым, хорошим людям. Она взяла сухую, горячую руку бригадира и погладила ее. Бригадир растерялся, посмотрел на Лелю, на председателя, сказал:
– Это… Ну, ладно. – И пошел к своему месту.
– Ничего, – сказал Трофимов, внимательно глядя на папироску, которую скручивал.
Митька Воронцов фыркал в воде у баркаса, кряхтел, плевался.
– Ты чего? – спросил бригадир. – Чего не вылезаешь-то? Обмерил?
– Обмерил, – сердито ответил Митька.
– Ну?
– Чего «ну»?
– Вылезай, чего ты!
– Да тут… трусы спали, заразы. Кха!..
Кто-то из плотников хихикнул. Все выпрямились и смотрели на Митьку.
– Это тебя бог наказал, Митька.
Митька нырнул, довольно долго был под водой, вынырнул и стал отхаркиваться.
– Нашел?
– Найдешь… кхах…
– Значит, уплыли.
– Вот история-то! – сказал бригадир и оглянулся на Лелю.
– Я отвернусь, а он пусть вылезает, – предложила Леля.
– Митька!
– Ну!
– Она отвернется – лезь!
Митька вылез, надел брюки и взялся за топор.
Опять на пароме застучали восемь топоров, и стук их далеко разносился по реке.
К утру паром починили.
Когда огромное веселое солнце выкатилось из-за горы, паром подошел к берегу.
На палубе сидели плотники, курили (бригаде нужно было сплавать разок на ту сторону, чтобы посмотреть, как ведет себя паром с грузом). Кое-кто отмывался, доставая ведром воду, бригадир, свесив голову через люк, смотрел в баркас, председатель (он оставался всю ночь на пароме) оттирал с колена смолистое пятно. Митька Воронцов спал, вольно раскинув руки и ноги. Леля сидела с блокнотом у борта, грызла карандашик и смотрела, как всходит солнце.
На той стороне выли стартеры, урчали, кашляли, чихали моторы, переговаривались шоферы. Голоса их были густые со сна, отсыревшие…