– Я по делу.
– Из чайной?
– Из чайной. А что?
– Да ничего. Бывает.
– Вы думаете, что я…
– Я ничего не думаю, – перебил Петра секретарь, – выкладывай…
– Плохо у меня.
– Ну, уж не так-то и плохо, как тебе кажется.
– Народу мало, да и тот плохо стал работать.
– Надо заинтересовать.
Петр оживился:
– За тем и пришел. Авансируете меня под лен тысяч на десять?
Максимов встал, прошелся и опять сел.
– Лен-то хороший?
– Чудо, а не лен!
– Так, говоришь, хороший? – переспросил Максимов и потянулся к телефону.
Петр даже встал, прислушиваясь к разговору Максимова с управляющим банком. А когда Максимов подмигнул ему, вытер кепкой лицо и закурил…
Максимов откинулся на спинку стула и, внимательно разглядывая Петра, сказал:
– А теперь расскажи про завод.
Петр начал сбивчиво, а потом разошелся и выложил все. Максимов сидел неподвижно и, казалось, думал о чем-то своем. Потом он пошевелился, устало потер лоб.
– Да, тяжело тебе было сегодня на бюро.
– Да и сейчас не легче… Так обидел директор… А за что?.. Завод – моя цель. Он мне нужен как подспорье в хозяйстве. И я очень рассчитываю на этот завод.
Максимов улыбнулся.
– Мечтаешь торговать кирпичом…
– Мечтаю! – воскликнул Петр.
– Значит, завод – твоя цель?
– Это скорее первый порог к моей цели… И если я на нем споткнусь, упаду, то мне не подняться… Может быть, это глупо. Но у меня такое предчувствие. Завод – проба моих сил. И почему-то никто меня не понимает… А другие просто издеваются.
– Да, теперь я понимаю, – медленно произнес Максимов. – Вот, значит, почему ты так смотрел на директора МТС…
Петр усмехнулся.
– Я слонов считал…
Максимов вздернул брови.
– Когда я сильно волнуюсь или когда не спится, считаю слонов, – пояснил Петр.
– Помогает?
– Как видите, сегодня удачно. А то, бывает, всю ночь считаешь…
– Все завод?
Петр вздохнул.
– Завод… Да и другое.
Максимов перекинул листок календаря и стал быстро писать. Петр поднялся, но следующий вопрос секретаря надолго задержал его. Максимов спросил о переселенцах. Рассказ про Овсова заставил его задуматься.
– Когда я встречаюсь с Овсовым, – прервал молчание Петр, – мне становится неприятно. Какой-то затхлостью от него несет, как от старого заколоченного дома.
Максимов встал, прошелся, распахнул окно и подозвал Петра.
– Видишь эту дорогу? – сказал он. – Она идет в самый отдаленный сельсовет. Длинная, пыльная, ухабистая дорога. Но я все-таки предпочитаю ходить по ней: не собьешься. Обязательно приведет на место. Но есть и другая дорожка – узкая, как тропинка. Раз я и пошел по ней. Иду, сердце радуется. Птички песни поют, цветочки ноги щекочут. Так шел я, шел, и вдруг оборвалась моя дорожка.