Среди этой вакханалии совершенно незаметны скромные герои. Невинные жертвы уже попросили у избранниц руку и сердце и теперь покорно ожидают своей участи: их оденут, причешут, припудрят и поведут под венец. И вот жмутся ягнята друг к дружке с глазами, полными тоски, ожидая своей участи. Слезы наворачиваются и капают, горькие, прямо на свадебный фрак. Делать нечего, надо жениться.
Но перед тем, как свобода будет потеряна и молодого человека повяжут цепями, ему дается законный шанс проститься с холостой жизнью так, чтобы было что вспоминать унылыми семейными вечерами. Невесты канун свадьбы проводят в нервном ожидании, готовя прически и наглаживая проклятые оборки, а их женихи не теряют времени даром, прожигая его со свистом. То есть устраивают приятельские посиделки, именуемые мальчишником. И хотя звучат поздравительные тосты и на будущего мужа сыплются добрые пожелания, все знают: так беззаботно они пируют последний раз. Чтоб загасить горечь – не жалеют шампанского и более крепких напитков, и мало кто после проводов способен на своих конечностях добраться до дома. Некоторых, самых отчаянных, под венец почти несут. Так и начинается семейное счастье: в легком угаре и похмельном мираже.
Этим вечером в знаменитом ресторане «Пивато», что на Большой Морской улице, гуляли прощание со свободой. Компания старых друзей, сплоченная студенческими годами, обмывала товарища, которому завтра суждено неминуемое. Жених уверял, что обожает избранницу, руку ее просил в здравом уме, но все знали, хоть не говорили вслух: парня окрутили да купили за хорошее приданое. Ну какие доходы у скромного адъюнкта кафедры классических древностей. А тут – солидный куш, купеческий капитал. Прочная основа для научных занятий и построения профессорской карьеры.
Провозглашались тосты на древнегреческом и классической латыни, по-гусарски бились фужеры, пустые бутылки немедленно заменялись полными. Стол ломился от разнообразных вин, портвейнов и наливок. Но Ванзаров пил водку. Потому что понимал в ней толк. Кажется, в столь юном возрасте неприлично употреблять грубый напиток, и вообще чиновнику сыскной полиции, можно сказать – коллежскому секретарю, стоило бы разбираться в винах, для карьеры пригодится. Да, господа и дамы, стоило бы.
Но Родион не разбирался, а пил водку.
Крепкое, хоть юное тело легко справлялось с градусами, тем более закуской можно было накормить университет. Он хмелел незаметно и плавно, надеясь, что поймает момент, когда пора остановиться.
Момент случился без предупреждения.
Очередная рюмка заискрилась брильянтовым блеском, окружающее подернулось дымкой, а милые лица приятелей слегка расплылись. Родион отодвинул хрусталь и решительно заехал локтем в бок соседу, а заодно сердечному другу Тухову-Юшочкину по кличке Тухля. От меткого удара рука Андрея Юрьевича, державшая бокал, дернулась, и на соседа справа выплеснулось вино. Но тот даже не заметил, потому что спал на плече своего соседа справа. А что вы хотите: шел третий час мальчишника.