– Просто ты повзрослела, – мягко возразил Николай Александрович. – И тебе нужно отдохнуть.
В шестнадцатом родился Мишенька, в семнадцатом – Катюша.
После октябрьского переворота Николай Александрович последовал примеру своего старинного товарища по Пажескому корпусу генерала Брусилова и пошел служить большевикам, был инспектором кавалерии, затем его перевели в красный Генеральный штаб.
Когда впоследствии друзья младшего, Ивана, спрашивали о причинах решения Исупова, Лета Александровна отвечала сухо и сдержанно: «Он служил России».
– Империи, – не без язвительности уточнял Илюша Хан, спустя несколько лет погибший в мордовском политлагере. – Большевики расстреляли царскую семью, ваших родных и близких, в то же время аристократы – а ведь ваш род древнее Романовых – служили палачам не за страх…
– Англичане отрубили голову Карлу, французы – Людовику, русские расстреляли Николая. Это уже история.
Когда ее спрашивали об отношении к Романовым, она лишь пожимала плечами:
– Мы обожали государя, но, пожалуй, немножко презирали его как человека: он был такой буржуа. А эти их спириты и кликуши? Сначала мсье Филипп, проходимец, оказавшийся Низьером Вашолем, потом Распутин… В Петергофском дворце у великих княжон на стенках висели рекламки мыла Брокара, шоколада Сиу…
«Ну, за это их, конечно, следовало расстрелять! – хохотал Илюша Хан. – Да вы большевичка, Лета Александровна!»
Она любила этих беспутных молодых людей, страстно игравших в борьбу с режимом и нешуточно страдавших над пропастью, пролегшей между ними и народом, который жил своей растительной жизнью и знать ничего не знал, и не хотел знать о тех, кто боролся за его освобождение.
Дети еще не встали, когда они сели на кухне пить чай. Две старухи и молодая армянка – костистая Лиана, за которой ухаживал внук Леты Александровны – Евгений.
– Звонил Иван Абрамыч, – сказала Лиза, придвигая чашку хозяйке. – Будет с женой и сыном.
Лиана опустила глаза. Она всегда страшно смущалась, если Лета Александровна заставала ее с Женей где-нибудь в саду или на веранде. Похоже, у них роман.
Евгений, как и Лиана, был врачом. Они познакомились прошлой осенью, когда в дом прибыли карабахские дети. Поздно вечером он стремительно вошел в кухню, где голая до пояса Лиана умывалась над тазом, стоя спиной к двери.
– О, простите! – Он отпрыгнул к порогу, задев ногой табурет, сам едва удержал равновесие. – О боже!
Женщина повернулась к нему, держа перед собою полотенце.
– Тише! Детей разбудите!
Женя вконец сконфузился.
– Простите… но что у вас на спине… откуда такой шрам?
Лиана спокойно улыбнулась.
– Осколок. А теперь можно мне одеться?
Она прошла через ад армяно-азербайджанской войны, была ранена дважды. Теперь вот и чеченских детей