– И все? Акваланг тебе не нужен с батискафом?!
– Можно. – Макс не стал скромничать. – У меня, кстати, мысль есть насчет маски и ласт. Их, думаю, сделать можно.
– Ты, что ли, сделаешь?
– Помощь нужна. Идея есть хорошая.
– Идея у него… Здесь у всех идеи, а вот работать никто не хочет…
– Будь у меня маска и ласты, я бы смог нырять очень глубоко и добывать много таких раковин. Всем от этого лучше будет.
Призадумавшись, Рыжий спросил:
– На сколько секунд ты можешь дыхание задерживать?
Макс пожал плечами:
– Если дома, лежа на диване, то очень много. А в воде, работая руками и ногами… Не знаю даже, но прилично. Там ведь не в задержке дыхания главный вопрос – там много тонкостей.
– Он долго может под водой плавать, – влез Жора. – Доставал ракушки в таких местах, где дно еле видно.
Рыжий задумался еще сильнее, даже затылок почесал для усиления процесса мышления. Наконец нехотя кивнул:
– Если не гонишь и путная мысль есть, то с Эном поговори. Похавай и беги к нему. Скажешь, что я послал.
– Нам обед не принесли сегодня, – наябедничал Жора.
Повернувшись к толстухе-раздатчице, Рыжий уточнил:
– Кто этим оглоедам должен был хавчик принести? Настя?
– Вроде Танюха – Настю никуда сегодня не посылали: у нее большой палец загноился на ноге.
– Хитрость у нее воспалилась, – буркнул Рыжий и добавил: – Тогда этим и за обед, и за ужин выдай. И даже сверху плесни маленько. Они сегодня заработали… стахановцы. И где Танюха? К этой толстозадой вопрос есть.
Личность Эна уже начала Макса интриговать – его поминали по поводу и без, но обычно в ситуациях, где надо было сослаться на чей-то непререкаемый авторитет. Опыт спортивных лагерей подсказывал, что если имеется агрессивный бугай, да еще и с компашкой, решивший всем показать, что круче него здесь никого не существует, то обычно показать удается – лишь бы при этом не нарваться на силу посерьезнее или на какие-нибудь форс-мажорные обстоятельства.
Если здесь имеет место нечто подобное и роль бугая играет Бизон, то почему его прозвище вспоминают гораздо реже, чем Эна? Непорядок – все должно быть наоборот, иначе нет у него настоящего авторитета.
Может, Макс и ошибался в своих предположениях, но все равно дело явно нечисто.
Но когда он увидел Эна, то понял, что был слишком скромен в своих предположениях.
С Бизоном сталкиваться пока что не доводилось – тот или спал в недоступном простым смертным холодке штаба, или делал вылазки на солнечный свет в отсутствие Макса. Но Бизон знал, что ему двадцать семь лет, и считал, что старше него здесь быть не может. Трясучка в исключительных случаях трогала тех, кому не исполнилось восемнадцать. Дальше появлялся небольшой риск превратиться в дикса. Начиная примерно с двадцати лет риск становился очень серьезным, а рубеж в двадцать четыре переходили редкие счастливчики, причем для них это зачастую