– Лоис тебя выпотрошит до костей. Все скажешь: с кем трепался о моей семье, кому жаловался на беды с рецептурой брони, кого покупал и что еще вытворял. Все, понял ли? Он весьма толковый пси, лгать даже не пробуй.
– А если мы не успеем и она погибнет?
– А если ты, вонючка, уже успел и мою Фредди прямо теперь норовят угробить? – тон в тон уточнил Потапыч, глядя на бывшего друга без малейшей приязни. – Не торгуйся. Ты – шкурник, я – первый министр.
– Ну да, каторга по мне плачет, – так же ровно отметил Соболев. – Твоим автомобилям нужна сталь, решил мои заводы…
– Да не нужны мне твои заводы! – Терпение Потапыча иссякло. Он встал, навис над Соболевым и заревел в полный голос: – И ты мне не надобен, мух навозный. И воры твои, управляющие, неинтересны, свои вот где сидят!
Потапыч опустился в кресло и погладил телефон, успокаивая вздрогнувший колокольчик. Повел плечами, прокашлялся. Виновато покосился на Беренику:
– Правду желаю знать. Может, ты, Лев щипаный, на Арью уже работаешь или Ганзе предан. Ты ж дурак, ты как месть удумаешь, на оба глаза слепнешь, тобой всякий умник может крутить без усилий. Так что расскажешь все. Тебе в пользу будет. Хоть сам вспомнишь, что натворил и сколько золота извел на дурость. Глядишь, здоровая жадность проснется. Ясно? Лева, я жду.
Соболев нахохлился и отвернулся к окну, мрачнея и скучнея. Покосился на Беренику, на карту с отметкой:
– Хорошо, я подумаю.
– Лева, я не приказчик в лавке. И предлагаю не побрякушки для забавы.
– Слово, – нехотя процедил Соболев. Тяжело вздохнул: – Зачем я соблюдаю эту нелепейшую традицию первой гильдии?
– Должен же ты хоть что-то соблюдать, – чуть спокойнее отозвался Потапыч. Снова вцепился в трубку, едва колокольчик уверенно звякнул дважды. – Прохор, что у тебя? Уже неплохо. Так… Точнее, это важно. У разъезда Фролово? Линию на мой телеграф перекинь. Все, пока да.
Хромов первым догадался перенести карту на большой стол. Уложил, сам указал на северной дуге едва заметную надпись, внесенную мельчайшим шрифтом: «р-д Фролово». Точка помещалась у самой вмятинки от ногтя. Потапыч довольно кивнул.
– Удача – штука могучая, хоть и ненадежная, – задумчиво молвил он. – На кой мне спасать Рату? А только все к тому идет… Карл, можно джинну ошейник снять отсюда?
– У Корнея есть пси-ключ, Бризов его учил пользоваться, – уточнил барон. – Дед на линии, все верно?
– Он теперь начпоезда, волен телеграфом пользоваться, сколь пожелает, на то имеется мой приказ, – согласился Потапыч. – Растет человек, даже и без протекции твоей Елены Корнеевны.
Телеграфный аппарат у дальнего края стола щелкнул, обозначая подключение линии. Карл сел на подоконник и положил руку у самого ключа, готовый отстучать текст.
– Как же ему указать-то, чтобы и понял, и не всполошился? – задумался Потапыч. – Чудной дедок ваш Корней. Самобытный.
– Официально сообщай, – слегка усмехнувшись,