Консерватория тут совсем рядом – на Никицкой.
Там научилась мама играть своего Рахманинова.
И совсем не страшно, что я «гибрид».
Ведь правда?
Все-таки лучше, чем «иврей»!
ИСУС-С-КРЕСТА
Моя мамина бабушка – железная!
Когда я об этом узнал, даже испугался.
Пошел, потрогал.
Она меня спрашивает:
– Ты чего щиплешься?
А я просто проверяю. Нормальная бабушка.
Все понятно. Так говорят, потому что у бабушки характер. Как она сказала, так и будет. И спорить тут нечего. Бесполезно.
Даже Дворничиха так сказала.
Вот на Пасху. Бабушка уходит в церковь с утра. Я даже еще сплю.
Куличи на шкапу. Бабушка их еще вчера пекла.
Один вон там, сбоку, самый маленький – для меня.
И яйца луком красила. Целых две тарелки!
Когда дядя Жорж придет, будем стыкаться. Кто кого – еще посмотрим. Я тоже теперь умею самые крепкие выбирать. Тут один секрет есть: яйцо надо вот так держать, всей рукой. Тогда победишь.
Но сейчас даже пробовать ничего нельзя.
Пока бабушка из церкви не вернется.
Там она пропадает весь день, и весь вечер, и всю ночь.
– Как можно столько на ногах стоять, – все только удивляются. – А потом еще от «Ильи Обыденного» на Никицкую пёхом!
Что поделаешь, трамваи ночью не ходят.
А нашу церковь, тут рядом, в Брюсовском, закрыли сволочи.
Так Дворничиха сказала.
Наша Дворничиха всегда знает, что говорит.
У «Ильи Обыденного», оказывается, бабушка с дедушкой венчалась. Когда молодая была.
А дедушку теперь зачем-то в Чимкент послали. И бабушка к нему в гости собирается.
Пасха у нас самая вкусная. Из базарного молока. Его мы заранее с бабушкой покупаем, на Арбате. Там рынок еще под стеклянной крышей. И мелочную рыбку продают, для кота Васьки.
Я больше всего верхушку люблю. Но мне она сегодня вряд ли достанется. Пока дедушка в Чимкенте прохлаждается, дядя Жорж у нас в семье самый старший. Он и сидит на дедушкином месте. Ему как пить дать опять верхушка и достанется.
А пасху делают для Исуса-с-Креста. Это я знаю. К нему бабушка и в церковь ходит.
Целый день я слоняюсь из угла в угол. Не знаю, куда себя деть. Все убираются, готовятся. На кухне такие запахи – просто с ума сойти! Но надо набраться терпения и ждать.
Я ложусь спать. А среди ночи меня подымают. Приходят дядя Жорж с тетей Мусей, и наконец появляется бабушка.
– Кристос – воскрес!
– Воистину воскрес! – все целуются.
Воскрес, это значит улетел в небо. Как шарик.
Дядя Жорж тоже говорит: «воскрес». Хотя он ни в какого «Исуса-с-Креста» не верит. Еще вчера говорил.
Бабушка такая бледная. И глаза совсем прозрачные. Она ест