– Так полагается. Чтоб пуля пролететь не успела, – деловито пояснил Федор. – Давай за тебя, за твою удачу. Тебе без удачи никак нельзя.
– Это точно, – подтвердил Доценко, с ужасом думая о том, что пуля-то, может, и не пролетит в перерывах между тостами, но результат от такого пития будет ничем не лучше огнестрельного ранения. Утрата подвижности и полная потеря сознания. Нет, уж пусть лучше пули летают, от них хоть увернуться можно, а от проникающего в организм алкоголя фиг увернешься.
Он снова встал и подошел к висящим на стене рисункам.
– Это кто? – спросил он, указывая на портрет хорошенькой девушки с голыми плечами.
– Подружка мужика из соседней квартиры. Она его давно бросила, а портрет висит. Красивая, да? Хотел соседу толкнуть, на память, а он не взял. Глаза б мои, говорит, ее не видели, стерву.
– Я бы взял, – рассмеялся Доценко. – Я всех своих подружек люблю, даже тех, которые меня бросали. Они ж меня бросали не потому, что стервы, а потому, что я недостаточно хорош. Зачем же их винить?
Алкоголь, залитый в пустой желудок, быстро дал о себе знать, и Михаилу хотелось потянуть паузу, чтобы до беды не дошло. Стянув со стола толстый ломоть хлеба и кусок колбасы, он перешел к другой стене. Внимание его привлек портрет мужчины, который показался ему смутно знакомым.
– А это кто?
– А черт его знает! Я его из головы выдумал.
– На кого-то он похож…
– Может быть, – пожал плечами Федор, закуривая. – Все люди похожи между собой, это я тебе как художник говорю. Всего-то разновидностей носов, губ и глаз – штук по пятнадцать, а очертаний бровей – и того меньше. Все дело только в их комбинациях. Вон, видишь, между окнами рисунок? Это мой приятель, мы с ним когда-то калымили вместе на оформлении музея. А теперь на себя глянь в зеркало.
Михаил взглянул на рисунок: лицо действительно было очень похожим на его собственное. Он снова перевел глаза на заинтересовавший его портрет. Определенно кого-то этот мужчина ему напоминает.
– Когда ты это рисовал?
– Ну я не точно помню, – развел руками Федор. – Недавно. А ты сними его и посмотри на обороте, я всегда дату ставлю.
Доценко снял рисунок со стены и перевернул. Обозначенная дата его озадачила. Это было 24 мая, за несколько дней до убийства Екатерины Венедиктовны. Из головы выдумал! Как же. Михаил быстро достал из «дипломата» рисунки, сделанные Федором со слов свидетельниц.
– Ну-ка посмотри, – потребовал он. – Посмотри как следует.
Федор склонился над рисунками, потом положил рядом с ними портрет выдуманного из головы мужчины.
– Да-а, – протянул он. – Похоже. Что же получается, что я случайно из головы выдумал мужика, который к покойнице ходил? Слушай, может, я экстрасенс какой-нибудь, а?
– Никакой ты не экстрасенс. Просто ты его увидел и запомнил, а внимания не обратил. Сел рисовать и решил, что придумал его сам. Ну, может, наполовину и придумал, а на другую половину – нарисовал то, что видел недавно.
– Ну