– Как объяснить недоверие к одной-единственной конкурсантке? – с сомнением ответил Алберт. – Не пойман – не…
– Кайф…
– Вот именно!
– А если она мстить начнет?
– Мы предпримем меры, Петра. Не хватало еще нам скандалов на конкурсе!
– Скандалов и так хватает! – буркнула я недовольно.
Алберт поднял удивленно брови:
– И кто виновник?
– Обычно Жозефина. Вот объясни мне, пожалуйста, Алберт, как эта примитивная особа в отбор попала? Ума не приложу, за какие заслуги она удостоилась этой чести, если в ее пустой голове есть одна-единственная мыслишка: «Я неповторима»?
– Да за это, собственно, и попала, – нехотя признался парень. – Петра, я знаю, что ты умеешь молчать.
За обсуждением возникшей проблемы мы как-то незаметно перешли на «ты».
– Хм… Умею, – подтвердила я без тени улыбки.
– Я тебе сейчас скажу правду, чтобы ты не мучилась больше этим вопросом. Но…
– Да поняла я! Буду молчать.
– Спасибо. Отец Жозефины, господин Йенч, – дворянин во втором поколении. Вся семья так гордится своим баронством, что это стало для них идеей фикс. Когда начался отбор претенденток, почтенный папаша словно с цепи сорвался, пытаясь всеми правдами и неправдами протолкнуть доченьку в полуфинал конкурса. Он так грубо предлагал всем взятки, что члены комиссии шарахались от него, как от прокаженного. Причем суммы назывались немалые. Я думаю, что, будь Жозефина чуточку умнее, ее спокойно подсунул бы к нам какой-нибудь чиновник. Но глупость этой девицы отпугивала всех потенциальных протежеров. Слухи о папаше-энтузиасте достигли короля, и он принял воистину мудрое решение. Если человеку некуда девать деньги, то пусть он таким образом проспонсирует парочку увеселительных мероприятий для конкурсанток. А его недалекая дочь поучаствует в конкурсе. Может, ума хоть немного наберется. Короче, взятку у господина Йенча взяли и в бюджет конкурса оформили как добровольное пожертвование. Только он об этом не догадывается.
Я не знала, смеяться мне или плакать… над собой. Вот ведь как люди стремились на этот хлоров конкурс, какие деньги заплатили. А я отбрыкивалась. Воистину, непостижима душа человеческая!
– Бедная Жозефина, – вздохнула я, представив, что испытала бы девушка, которой сказали, что на этом конкурсе она находится по великой милости короля, да еще с целью перевоспитания. – Вы ведь над ней наверняка смеетесь, а она так для вас наряжается… парится в жару в мехах… Какие же вы, мужчины, все-таки коварные! Бедная, бедная Жозефина…
– Знаешь, – Алберт мне хитро подмигнул, –