– Пеммикан, – прозвучал слева от меня голос Томми, – питательная смесь из хлебных сухарей, сала, соли и сушёных овощей. Может очень долго храниться, мы всегда с собой парочку таких колобков таскаем.
Я медленно кивнул – чтобы это было похоже как на благодарность за комментарий, так и на жест: «Спасибо, сам знаю». У нас исчерпание запасов раздобытой по случаю тушёнки, как правило, означало сворачивание всех планировавшихся марш-бросков – если только они не подразумевали верной наживы, разумеется.
– Нет охоты попробовать?
– Нет, спасибо, ещё не голоден. Откуда вы, Томми?
– Ага, вот так сразу? Ну это и правильно. Мы из Верхнеуральска.
– Да ну? Он же под налётчиками полностью.
– Был. Той весной выбили всех.
С возросшим вниманием я начал всматриваться в лицо этого странного молодого атамана. Широкие, правильно очерченные скулы и прямой, рубленый подбородок человека, который любит говорить и действовать решительно быстро. Прямой взгляд живых серо-карих глаз, которые в наших местах почему-то назывались бл. дскими, и выбивающийся из-под капюшона маскхалата, совершенно мальчишеский, вихор пепельных волос. И, наконец, низкий ровный голос, похожий на мерный рокот работающего на холостых оборотах мощного двигателя. С такими людьми иметь дело легко и приятно, даже если они тебя обманывают. Особенно, если обманывают…
– Во дела! И как вам это удалось, расскажешь?
– С удовольствием, но попозже. Вы когда-нибудь раньше сталкивались с пришельцами?
– Давно, несколько раз… не воевали, так, издалека видел.
– Понял, – Томми сел на бревно и, в задумчивости, два раза провёл ладонями по коленям, – ну что я могу сказать, это самый сложный и опасный противник из всех, с кем только можно повстречаться. Очень умные, отлично подготовленные профессиональные воины. К тому же хорошо бронированы. У вас там в рожках что набито?
– Обычные. Но бронебойные, кажется, у кого-то были, я распоряжусь.
– Кажется? – в голосе Томми лязгнуло презрение, подавить которое он, скорее всего, просто не успел.
С неприятным удивлением