– Значит, вы уверены, что оба убийства между собой не связаны?
– Ни в чем я не уверен. В случае с Довжук есть три объяснения, в случае с Ольгой – только одно. Пока. Если убийства связаны, то убийцу надо искать среди женщин, которые могут получить пятьдесят тысяч долларов за лучшую женскую роль. Их всего было сколько?
– Шесть, – вздохнул Лисицын. – И с исчезновением тех, кто возглавляет список, шансы остальных увеличиваются. Премию-то все равно надо вручать.
– И кто у нас там остался?
– Остались четверо.
Он достал из кармана блокнот и заглянул в него.
– Первая – Регина Голетиани, литовка, замужем за грузином, семья очень обеспеченная, за пятьдесят тысяч долларов мараться вряд ли станет.
– А слава? Серега, для артиста слава дороже денег, потому что первая премия на фестивале обеспечивает кассовость будущих фильмов с его участием, а это – тоже деньги, прибыли, причем зачастую огромные. Кто следующий?
– Екатерина Иванникова, двадцать один год, заканчивает ВГИК. Знаете, такой ангелочек, глазки большие, зелененькие, волосы белокурые, голосок нежненький. Я таких больше всего боюсь.
– Почему?
– Потому что при нашей поганой жизни ангелом быть невозможно. Неоткуда взяться ангельскому нутру, условия не способствуют. Поэтому женщина, которая производит впечатление ангелочка, вызывает у меня ужас. Она мало того, что притворщица, так еще, скорее всего, и стерва первостатейная.
Я с любопытством глянул на Сергея. Надо же, в его-то годы – и уже такой печальный, но полезный опыт. Интересно было бы посмотреть на ту красавицу, которая так обошлась с симпатягой Лисицыным. О Кате Иванниковой я слышал от Риты, разумеется, только плохое, но это не было показателем. Еще не родился человек, о котором моя экс-супруга отзывалась бы хорошо. Среди того, что говорила Ритка, были и факты, свидетельствующие об абсолютной безнравственности молоденькой старлетки, о ее готовности «обслужить» в любой форме кого угодно, где угодно и когда угодно, лишь бы получить роль. Не знаю, в какой мере можно было верить этим рассказам, ну, с учетом особенностей характера Маргариты Мезенцевой, конечно, не на сто процентов, но вот на семьдесят или на двадцать – сказать трудно. В каком-то смысле Катя была полной противоположностью Алле Казальской: если Аллу ненавидели в основном женщины, которым она нагло и без всяких пристойных объяснений отказывала в работе, то Катю, как ни странно, ненавидели в основном мужики. Женщины относились