– Мужики, проходите мимо, не смущайте даму, – сказал я, отрываясь от упругих Таниных губ.
В ответ раздалось фырканье, потом парни заржали и демонстративно медленно удалились. Мы постояли обнявшись еще некоторое время, пока их шаги не стихли в конце улицы.
– Вы не сердитесь? – спросил я, снова беря Татьяну под руку и ведя ее к дому номер восемь.
– Это было приятно, – откликнулась она. В темноте я не видел выражения ее лица, но по голосу мне показалось, что она улыбается.
Войдя во двор, я сразу посмотрел на окна второго этажа. Так и есть, Лиля еще не спит, воспользовавшись моим опрометчивым разрешением читать, пока я не вернусь. Но я же не рассчитывал, что буду отсутствовать так долго.
– Я вам сорвал сегодня творческий процесс, – сказал я виноватым шепотом: мы стояли прямо под окнами хозяйской спальни.
– Ничего, зато было много впечатлений, я их использую. Спокойной ночи, Владислав.
– Таня, вы сломаете язык, каждый раз произнося мое имя полностью. Будьте проще.
– А как вас обычно называют?
– Кто как. Владик, Стасик, Слава, даже иногда Дима. Выбирайте, что понравится.
– Тогда Дима. Спокойной ночи, Дима.
– До завтра.
Я поднялся по своей лестнице, а Татьяна стала обходить дом кругом. На противоположной стороне находилась вторая точно такая же лестница, ведущая в комнату девушек.
Конечно, Лиля лежала в постели на животе и читала «Украденные сны».
– У тебя совесть есть? – строго спросил я, отнимая у нее книжку. – Ты знаешь, который час?
– Ты мне разрешил сам… Ой, пап, у тебя все лицо в губной помаде. Ты что, с тетей Таней целовался?
Вот черт! То-то я удивлялся, что ее губы имеют вкус сладкой конфеты. Оказывается, это была помада. Какой-то новый сорт, такую мне сцеловывать еще не приходилось. Я молча подошел к висевшему на стене маленькому зеркальцу. Да, видок тот еще. Не для детских глаз. По-видимому, мой ангел-хранитель, доставая из своего стеклянного барабана бумажку для сегодняшнего дня, вытащил ту, на которой было написано «дурацкое положение». Такие билетики тоже были, их было мало, но выпадали они, как обычно, в самые неподходящие моменты.
Утром я встал пораньше, разбудил Лилю и потащил ее на пляж, даже не покормив завтраком.
– Пойдем есть горячие чебуреки, – пообещал я, быстро снимая с бельевой веревки ее купальник, свои плавки и большое пляжное полотенце.
Лиля молча смотрела на мои поспешные сборы и не задала ни одного вопроса. От этого мне стало неловко. Лучше бы она спросила, в чем дело, я бы ей сплел какую-нибудь легенду. А так она следила за мной своими темно-серыми глазищами, и мне казалось, что она все понимает. Да, я боялся встретиться с Татьяной. То, что