На летном поле уже припекало солнце. В самолете было душно, мягкие сиденья нагрелись. Леонид Артурович взял Машин билет и удовлетворенно хмыкнул:
– У нас рядом.
– Ну, так вместе же покупали, – улыбнулась Маша. – Что ж это вы, депутат, а экономическим летите? – язвительно добавила она. – На бизнес-класс денежек не хватило? Или просто желание оказаться рядом со мной было столь страстным, что вы пренебрегли привычным комфортом? Девушка, девушка, как только взлетим, принесите мне, пожалуйста, рыгальничек.
Леонид Артурович покачал головой.
– Ой, ну, пакет, – поправилась Маша. – Привыкла называть вещи своими именами. Просто и ясно. Эвфемизмы и всякие литературные ухищрения существуют для тех, кто боится посмотреть жизни прямо в морду.
– А вы, значит, не боитесь?
– Не только не боюсь, но и активно вмешиваюсь в процесс продвижения к крематорию.
– К какому крематорию, Мария?! – возмутился попутчик. – У вас, Маша, не язык, а помело!
– Ну, вся жизнь – путь к смерти. А все мы – полуфабрикаты для крематория, – обрадовала Маша.
Леонид Артурович совсем не хотел быть полуфабрикатом, он хотел оставаться самим собой – красивым, вальяжным, сравнительно молодым мужиком с блестящим быстрым взглядом.
Он сел рядом с Машей. Та прижалась носом к иллюминатору. Самолет гудел и вибрировал.
– Сейчас поедем.
– Вы на самом деле нуждаетесь в пакете? – с некоторой опаской уточнил Леонид Артурович.
Маша вредно улыбнулась:
– Конечно нет. Если что, я бы съела аэрон или бонин. Просто стюардесса не должна отдыхать. Пусть бегает.
– Какая вы Маша…
– Наглая? Или хамка? Или стерва? Что выбираете?
– …интересная, – закончил Леонид Артурович. – Итак, выборы в Шлимовске. Вы, случаем, не журналистка? Вы будете запоминать или записывать?
Глава 16
Ночь Олеся провела в кутузке и в полном одиночестве.
…Собранные в качестве урожая проститутки, к изумлению Олеси, перебрасывались игривыми замечаниями с арестовавшими их ментами. Девицы со вздохами потрошили свои сумочки, изымая из обращения валюту и рубли. Когда все леди были переписаны и избавлены от трудового заработка, их с шутками и прибаутками отпустили. А несчастная, обескураженная Олеся (ее наряд, кстати, в условиях ночи и на фоне неброских и даже вполне скромных костюмов девушек выглядел самой что ни на есть проституточной униформой) осталась наедине с двумя молодыми жлобами, капитаном и сержантом. До этого ее подняли на смех, когда она заикнулась, что является дочерью шлимовского мэра и попала в Южный Валомей случайно, что она гуляла в парке со своим ребенком, а на нее напали два пьяных парня, они выиграли в моментальную лотерею энную сумму и на все деньги купили шампанского, напились и… Стены отделения сотрясал гомерический хохот милиционеров и секс-наемниц.
– Что только не придумают эти новенькие, когда первый раз попадут в милицию, – хихикнула барышня справа от Олеси с изъеденными кариесом зубами. – Кончай гнать, родная!
– Дочка