– Как джип «шевроле».
– Как прыжок гепарда.
– Как три килограмма икры.
– Как голос Доминго.
– Как метафора Рансэцу.
– Как «Аппассионата».
– Как норковое манто.
– Как… как… ресницы Киркорова!
– Фи, Олеська, ты проиграла. Ресницы Киркорова! Скажешь тоже.
– Ладно, сдаюсь.
– А на экране всех этих морщинок у нее не видно, правда?
– Угу. Ей сорок один.
– Да ты что! – ужаснулась Таня.
– Угу. По телевизору выглядит на тридцать три, мне кажется.
– Интересно, какими мы с тобой будем в сорок? Полуразрушенными инвалидками.
– Думаю, нам никогда не будет сорок. Всегда будет двадцать два.
– Ну-ну, надейся.
– Приятная и милая. Не наглая, как другие ведущие. Какую комнату выберет?
– У вас везде красиво. Да они, наверное, по всем комнатам пробегутся с видеокамерой.
– Игорь мне сказал, не надо бить избирателя по голове своим благосостоянием. Чтобы не нервировать.
– А тебя будут снимать?
– Конечно. Если Валерку будут, значит, и меня тоже. В качестве фона. Как же без жены?
– Да, здорово.
Появилась ассистентка Оля, примерно того же возраста, что и девочки.
– Мы маленького посмотрели, – сказала она, взмахивая руками, – такой котенок! Спит, соска набок, как сигарета. Ковбой. Олеся, а можно пройти в туалет? Нахлесталась пепси-колы, такая жара, теперь мучаюсь.
– Конечно, вон там. А что у вас в телестудии, парикмахер, визажист, да? Нике укладку кто-то делает? Выглядит обалденно. А костюмы? У нее всегда такие костюмчики классные, – спросила Олеся.
– Парикмахер у нас так себе. А стилиста вообще нет. Костюмы – да, их поставляет в рекламных целях салон «Паллада», знаете? Девчонки, ну я в туалет нырну, ладно?
Оля исчезла из поля зрения. С балкона раздался сердитый рев. Олеся вскинулась, как дрессированная львица на манеже, и помчалась успокаивать ребенка.
Деньги на съемку рекламно-ознакомительных передач с кандидатами на пост мэра выделил избирком. Игорь Шведов был последним участником цикла. Остальные претенденты уже показали себя в полной красе, мягко направляемые деликатными вопросами Ники, рассказали в неформальной обстановке о своем житье-бытье, поведали об увлечениях и хобби, продемонстрировали жен и собак. Яростную агитацию и заунывное перечисление пунктов своих предвыборных программ квазимэры оставили за кадром, а в кадре проявили себя в качестве задушевных собеседников, примерных мужей и отцов, отличных рыболовов, спортсменов и прочее. Даже свирепый полковник Кукишев, иначе как Кукишем в городе и не называемый, предводитель местного отделения «Союза русских патриотов», политический экстремист, ярый сионист и – одновременно – избирательный русофоб, короче, мизантроп и матершинник, и тот вел себя пристойно. Вывез съемочную группу на дачу, где виртуозно жарил