– Каррамба! – заорал д’Артаньян поневоле пришедшее на ум испанское ругательство.
За спинами нападавших мелькнули чьи-то испуганно-любопытные рожи, самого простолюдинского обличья, – ну конечно, в Париже достаточно любого пустяка, чтобы сбежались зеваки…
Плохо, что красный форменный плащ так короток. Длинный пригодился бы гораздо больше, но ничего не поделаешь, постараемся управиться с тем, что есть…
Улучив момент, д’Артаньян накинул плащ на голову ближайшему, рванул его на себя, заставив потерять равновесие. Шпага злодея на миг косо опустилась к земле, коснувшись ее острием, – и гасконец вмиг переломил ее сильным ударом ноги, а потом, увернувшись от вслепую рассекавшего воздух клинка даги, влепил коленом прямо в физиономию врага, отчего тот с диким воплем опрокинулся и надолго выбыл из схватки.
Д’Артаньян взмахнул плащом перед лицом другого, прикрывая им шпагу так, чтобы противник ее не видел, – и угодил мерзавцу острием пониже шеи, в ямку меж ключицами: тут не до благородных церемоний…
Четверо ожесточенно напирали на него, мешая друг другу. Над самым плечом гасконца просвистел небольшой стилет, прилетевший из тупичка, – некому было его бросить, кроме Анны… Он не нанес противнику особенного урона, упал наземь, но один подонок от неожиданности отшатнулся, и д’Артаньян успел пустить ему кровь, хлестнув клинком по щеке. Увы, раненый остался в строю, только разъярился еще пуще…
Отбросив ложный стыд, д’Артаньян заорал во всю глотку, отбивая удары и уворачиваясь:
– Ко мне, гвардейцы кардинала!
Обмотав левую руку плащом, он отбивал ею удары, как щитом, вертясь волчком, приседая и уклоняясь. Убийцы наседали, подбадривая друг друга яростными воплями. Что-то твердое коснулось левого бока – но д’Артаньян так и не понял в горячке схватки, зацепили его или нет, а осматривать себя было бы самоубийством, нельзя терять ни мгновения зря…
Он понимал, что так не может продолжаться до бесконечности, что рано или поздно… И орал во всю глотку все тот же призыв, не видя ничего, кроме метавшихся перед ним стальных клинков, – уже казалось, что их неисчислимое множество, они сливались в зловещую паутину, все труднее становилось их отбивать…
– Бей!
– Вперед, гвардия!
– Да здравствует кардинал!
– Улю-лю, граф! Вперед!
Переулок наполнился людьми столь внезапно, что показалось, будто они свалились с ясного неба. Но это были вполне земные создания – мушкетеры в красных плащах, какие-то оскаленные усачи в обычном платье, звенели шпаги, послышался чей-то отчаянный, предсмертный вопль, так кричат только перед смертью…
Проморгавшись и переведя дух, д’Артаньян ринулся вперед – и успел-таки достать острием левый бок противника. Об остальных уже