(К восемнадцати годам Рут стала часто сквернословить, чему отец удивлялся: «Где это ты таких треклятых словечек поднабралась?», – а Рут огрызалась: «Тоже мне, треклятая тайна!»)
– Ты уверена, что с ним все в порядке? – спрашивал Сенатор.
– Нет, – отвечала Рут. – Думаю, он может утонуть. Но я за ним не полезу, и вы тоже. Ни за какие коврижки не полезу в эту гребаную грязь.
Она ни за что не полезла бы туда, где могли жить омары, мидии и морские черви невероятных размеров. Одному Богу было известно, кто там еще мог обитать, в этом мерзком иле. Когда на остров Форт-Найлз прибыли шотландцы, они вставали на прибрежные камни и длинными баграми вылавливали из ила живых омаров ростом с человека. В своих дневниках они приводили описания чудовищных пятифутовых омаров, древних, как аллигаторы, и покрытых толстой коркой ила. Веками никто не тревожил этих омаров, вот они и вырастали до таких невероятных размеров. Вебстер, рывшийся в иле голыми руками, порой находил окаменевшие клешни омаров размером с бейсбольную перчатку. Он вынимал из ила раковины мидий размером с дыню, устриц, морских собак, дохлую рыбу. Рут Томас ни за что не полезла бы туда. Увольте.
В общем, Сенатору и Рут Томас приходилось сидеть и смотреть, как Вебстер едва не тонет. Что они могли сделать? Ничего. Они следили за ним в напряженном молчании и тишине – лишь иногда чайка пролетит. Они смотрели и ждали, и порой у них сердце сжималось от страха. А Вебстер, бродя по илу, ничего никогда не боялся. Время от времени останавливался по пояс в грязи и ждал. Он словно бы ждал чего-то неведомого – чего-то такого, что будет искать долго, но потом обязательно найдет. А может быть, оно найдет его. Немного постояв, Вебстер шел дальше по вязкому илу.
Рут не понимала, как он это делает. С берега казалось, будто со дна поднимался мостик, касался босых ступней Вебстера, а потом медленно и плавно переносил его в безопасное место. С берега все выглядело красиво.
Почему он никогда не застревал в иле, почему его не засасывало? Почему он ни разу не порезал ноги и руки ракушками, битым стеклом, не поранился о клешни омаров, о железо, камни? Все скрытые на дне угрозы словно бы учтиво расползались в стороны, давая дорогу Вебстеру Поммерою. Конечно, опасность грозила ему не всегда. Иногда он бродил в таких местах, где ил доходил ему только до лодыжек, у самого берега, и равнодушно смотрел себе под ноги. За этим наблюдать было скучно. Когда становилось совсем скучно, Сенатор Саймон и Рут, сидя на прибрежных камнях, заводили какой-нибудь разговор, как правило, про карты, путешествия, кораблекрушения и поиски сокровищ. Об этом Сенатор любил говорить больше всего, особенно о кораблекрушениях.
Как-то раз, ближе к вечеру, Рут сказала Сенатору о том, что, наверное, попытается найти работу помощницы на омаровой лодке. Это было не очень правдиво, хотя именно так Рут написала в длинном письме к матери днем раньше. Ей хотелось захотеть работать на омаровой