Распространенные трактовки склонности отечественного мироустройства и сознания к моноцентрическим образцам (возлагающие вину на «особые свойства» власти, народа, элиты, оппозиции, геополитического положения страны, ее «судьбы» и пр.) объяснительным потенциалом не обладают и в конечном счете служат лишь оправданию каждого существующего положения и примирению с ним. Принципиальное и актуальное значение имеет анализ структуры процессов и обстоятельств, которые формируют – и разрушают – конкретные ситуации «безальтернативности» на различных исторических поворотах.
Обратимся к существующим в общественном мнении представлениям о неизбежности ряда событий ХХ века (т. е. о том же стереотипе «безальтернативности», опрокинутом в прошлое).
Таким образом, уверенное (разделяемое большинством) представление о событии как «неизбежных» относится только к трем моментам прошлого века: к революции, ко Второй мировой и к становлению нынешнего политического режима в России (правда, в отношении последнего из этих событий наблюдается наибольший уровень отказа от оценки).
Можно полагать, что опрошенные склонны признавать «неизбежными» (т. е. не имевшими альтернативы), во-первых, события, прочно занявшие место в социальной памяти ряда поколений, а во-вторых – события, оцениваемые как положительные. Здесь перед нами тот же массовый (действующий в массовом сознании) феномен безальтернативности, опрокинутый в прошлое. И механизм исторического выбора он так же мешает видеть, как механизм (структуру) выбора социально-политического. Ожидать от общественного мнения сколько-нибудь ясного и объективного понимания таких механизмов, конечно, нельзя.
Задевающий его (судя по тому, что доля отказавшихся отвечать довольно мала) вопрос о «неизбежности» событий недавней