В полумраке ее дом казался особенно красивым. В окнах горел свет. Пышно цвели декоративные деревья и кустарники, названия которых Ева никак не могла запомнить. Их тонкий, изысканный аромат заставлял забыть о том, что ты находишься в городе.
Ева сумела полюбить этот дом. Год назад она не верила, что это возможно. Конечно, она восхищалась им. Обилие комнат, наполненных сокровищами, пугало и одновременно очаровывало ее. Но постепенно она начала ощущать любовь к нему. Такую же крепкую и нерушимую, как любовь к его хозяину.
Но Рорка здесь не было, и ей захотелось повернуть и уехать. Она могла переночевать в Управлении.
Однако воспоминание о жизни, которую она вела до знакомства с Рорком, навело на Еву тоску и заставило на мгновение остановиться перед домом.
Она поднялась по каменным ступеням, распахнула массивную дверь и вошла в ярко освещенный вестибюль.
Там ее ждал старый ворон Соммерсет, как всегда облаченный в черное. Бесстрастное выражение лица соответствовало его бесстрастному тону.
– Лейтенант, вы уехали из дома посреди ночи и не сообщили мне ни о своем распорядке дня, ни о предполагаемом времени возвращения.
– Похоже, папочка недоволен.
Поскольку Ева обожала злить старого дворецкого Рорка, она сняла куртку и перебросила ее через перила лестницы.
Поскольку Соммерсет обожал злить жену Рорка, он взял потертую кожаную куртку двумя тощими пальцами.
– Сообщать о своих приходах и уходах может только воспитанный человек. Естественно, вам этого не понять.
– Ладно. Мы понимаем друг друга. Я уехала на вечеринку, а та затянулась. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон… – Еве хотелось спросить, не знает ли Соммерсет, когда вернется Рорк, но она не могла на это решиться.
Знает, решила она, поднимаясь по лестнице. Соммерсет знает все, черт побери. Она сама могла позвонить Рорку, но это значило бы потерять лицо. Разве она не говорила с ним двадцать четыре часа назад? Разве он не ответил, что надеется быстро покончить с делами и вернуться через пару дней?
Она вошла в спальню, подумала, что надо принять душ и поесть, и решила, что не станет делать ни того ни другого. Лучше пройти в кабинет, перечитать свои заметки и поработать на компьютере. Ева сняла портупею с кобурой, повела плечами, и тут до нее дошло, что работа – это не выход.
Ей требовалось подумать.
Ева редко поднималась в сад, разбитый на крыше. Она не любила высоты. Но величина дома не мешала ей порой ощущать приступы клаустрофобии. Может быть, на воздухе ей станет легче.
Она раздвинула купол. На карликовых деревьях и цветах в горшках мерцал звездный свет. Журчал фонтан, струи которого падали в пруд с экзотическими рыбками, напоминавшими мокрые драгоценные камни.
Крышу окружала каменная стена с резными изображениями крылатых фей.
Ева вспомнила, что несколько раз они устраивали здесь приемы. Для таких людей, как Рорк, приемы были работой. Однако, как ни странно, они доставляли ему удовольствие.
Она