Чтобы скрыть свои мысли, она засуетилась:
– Что же я стою! Ты, наверное, голодный? Сейчас будем ужинать.
Она торопливо накрыла на стол, поставила перед Недом тарелку.
– Ты ешь, а я пока расскажу, что у нас тут происходит.
Разговор затянулся далеко за полночь. Динин дом был, пожалуй, сейчас самым безопасным местом для Сэвиджа и, немного поколебавшись, она оставила его ночевать.
Дина постелила Неду на диване в столовой, ушла к себе. Нед остался один. Он впервые был в доме, который про себя относил к категории богатых, и теперь с любопытством смотрел по сторонам. Внимание его привлекли какие-то искорки на буфете. Он подошел поближе. На полке лежали кольцо и серьги с рубинами. Нед взял их в руки, поднес к свету. Судя по весу, золото и камни были настоящими. Сэвидж подбросил украшения на ладони, усмехнулся, положил их обратно на буфет. Через минуту он уже крепко спал.
А Дине не спалось. Глубокой ночью она потихоньку прошла в столовую. В открытые окна светила луна, все было видно, как днем. Сэвидж спал на спине, правая рука свесилась с дивана. Дина на цыпочках подошла к нему, осторожно подняла руку, всмотрелась в лицо спящего парня.
Ни разу еще не видела она Неда таким измученным. Вечером он разговаривал, смеялся и казался таким же, как обычно. Сейчас отчетливо стало видно, как заострились скулы, ввалились глаза. Пересохшие, потрескавшиеся губы плотно сжаты, и горькая складка лежит возле них. Даже во сне хмурятся темные брови. Как же ему досталось!
Дина вдруг испугалась, что Нед во сне почувствует ее взгляд и торопливо вышла из комнаты.
Им повезло больше, чем можно было ожидать. В ходе служебной проверки, вызванной публикацией в «Независимой газете», некоторые дела были возвращены на доследование. Среди них было и дело Сэвиджа. Сейчас, к концу августа, работа над ним была завершена и с судебным заседанием не тянули. Оно было назначено через пять дней.
Правда, все, кроме Дины, выражали сомнение в том, что Сэвидж явится на заседание. Для его это означало совать голову в пасть голодного льва и, в случае неудачи, грозило пятью дополнительными годами заключения.
Но, пожалуй, впервые в истории суда, обвиняемым по таким статьям сам явился на заседание и рядом с ним не стоял конвой. Нед сидел на том же самом месте, что и в прошлом году, но это был не тот оборванный, грязный бродяга, что люди видели тогда. И серая рубашка, и парусиновые матросские брюки чисты и опрятны, золотистые волосы коротко подстрижены. Серые глаза кажутся светлыми на загорелом лице. Он выглядел абсолютно спокойным. Пожалуй, только Дина и Ковалёв догадывались, что творится сейчас в душе у Сэвиджа.