Артем допил чай и засобирался домой. Он устал…
– Запри как следует дверь и никого не впускай, – неожиданно вырвалось у Артема, когда он прощался с Соней.
Перед глазами возникла картина: молодое мертвое тело, бескровные губы, рыжие локоны… дурацкий тетрадный листок со стихами…
Сыщик представил, как по темным заснеженным улицам бродит убийца, выискивая очередную жертву… Интересно, по каким признакам он их выбирает?
То, что артистку оперетты и Аврору Городецкую убил один и тот же человек, у Артема не вызывало сомнений. Чутье подсказывало: в городе появился серийный убийца. Странный тип. Он не подкарауливал женщин в подъездах и темных закоулках, которых в Петербурге хоть отбавляй, не нападал на них в лифтах, не вывозил в лес. Он расправлялся с ними в их собственных квартирах. Он не душил, не резал, не кромсал женские тела – убивал очень аккуратно, стараясь нанести как можно меньший урон их красоте. Потом занимался с ними любовью – с мертвыми! Оставлял на груди трупа листок со стихами, словно эпитафию… Черт знает что!
Интересно, на трупе актрисы тоже был листок со стихами?
Придя в свою холостяцкую однокомнатную квартиру на окраине города, Пономарев принял душ и улегся спать, но сон не шел. В уме роились подробности убийства Авроры Городецкой. Никакой зацепки… кроме стихов.
Под утро ему удалось, наконец, уснуть. Будильник зазвонил, едва он закрыл глаза. Во всяком случае, Артему так показалось. Он уже почти оделся, когда вспомнил, что сегодня суббота. Выходной! Какое счастье…
«Позвоню Кузнецову, – решил сыщик, снова занимая горизонтальное положение на диване. – Узнаю про стихи».
– Алло…
– Виталик, привет! Это Пономарев.
– Боже! Ты знаешь, что сегодня суббота? Выспаться за всю неделю можно или нет?
– Конечно, можно, – извиняющимся тоном произнес Артем. – Вот только скажешь мне одну вещь, и я оставлю тебя в покое.
– Ладно, – простонал коллега. – Спрашивай. Что тебе надо?
– Убийство артистки помнишь?
– Вероники Лебедевой? Ясно, помню! А что? Почему ты интересуешься? Это ж не твой район.
– Ничего необычного не заметил? – спросил Пономарев, не обращая внимания на недовольство приятеля.
– Необычного?..
Кузнецов плохо соображал спросонья.
– Ну, стихов не было?
– Стихо-о-ов? – удивился капитан. – А ты откуда знаешь?
– Так были стихи?
– Были. Жуткие стихи…
– Прочитать можешь?
– Подожди… Я их в блокнот переписал. На всякий случай. Сейчас… Ты слушаешь?
– Да, да… Читай!
Артем сгорал от нетерпения. Неужели стихи те же самые?
– Твой голос бросил вызов переливам арфы,
Твой гибкий стан дрожит, бушует в жилах кровь…
Но предсказали Смерть изменчивые карты —
Разлука прочь бежит, да здравствует любовь!
– Блин!
– Тебе не нравится?