Когда победители возвращались с погони на поле битвы, то некоторые из них заметили, что из груды раненых один привставал. Толпа пеших киевлян подбежала к нему и хотела его убить.
– Я князь! – проговорил раненый.
– Ну, так тебя-то нам и надобно! – крикнул один из киевлян и начал сечь его по шлему, на котором было изображение св. Пантелеймона (таково было христианское имя Изяслава).
– Я Изяслав, князь ваш!.. – промолвил раненый и снял шлем.
Тогда киевляне, узнав своего любимого князя, с восторгом подняли его на руки и воскликнули: «Кирие елейсон!» (Господи помилуй!)
Все полки ликовали, когда проведали, что князь жив и одержана победа…
После того Киев переходит из рук в руки (чередовались здесь Ростислав Мстиславич, Изяслав Давидович, Юрий Владимирович).
Киевляне совсем потеряли голову: то одному клянутся в верности и готовности умереть за него, то принуждены признать князем своим другого. Наконец за Киев загорается усобица: Андрей Суздальский, сын Юрия, ведет борьбу с племянником своим Мстиславом Изяславичем. Плохо пришлось Киеву. Большую рать собрал Андрей. Одиннадцать князей было тут с их дружинами и войсками. Вел всю эту силу на Киев сын Андрея – Мстислав. Осадили город на второй неделе Великого поста. Три дня бился Мстислав Изяславич, три приступа отбиты, но 12 марта 1169 г. Киев пал.
Никогда еще до тех пор Киев, мать русских городов, как назвал его Олег, не подвергался такому поруганию. Грабили, жгли его два дня. Пощады не было ни женщинам, ни старикам, ни детям. В церкви врывались, срывали ризы с икон, колокола снимали. Мстили суздальцы киевлянам за старую обиду – за то, что после смерти Юрия они перебили суздальцев, пришедших к ним.
Все больше и больше пустеет Южная Русь. Тяжело здесь жилось мирному, промышленному люду. Не пойдет и работа на ум, когда не знаешь, будешь ли цел завтра: того и гляди, что степная погань нагрянет и к себе, в свои степи, погонит целые толпы в горькую неволю да в работу тяжкую. А не то так и русский князь какой-нибудь, враждуя с другим, наедет с дружиной своей и воями, нивы потопчет, запасы заберет, а воины его, набранные из всяких встречных людей, охоч их до боевой жизни, а еще больше до грабежа, вконец разорят – и лошадь возьмут, и скотину со двора сведут, да и других пожитков не минуют. Тут для поселянина совсем плохое житье. Много появилось в это время на Руси бедняков. У иного и силы довольно, и сноровка, и уменье есть, да без сохи и без лошади земли не вспашешь. Остается одно – идти в работники, в наймиты к тому, у кого и соха есть, и лошадь лишняя найдется. Чтоб с голоду не умереть, шли бедняки в наемники к богатым. Таких наемников называли обыкновенно «закупами». Иногда они даже сами добровольно за деньги как бы продавали себя в неволю или шли в «кабалу» к богатому хозяину на несколько лет или на всю жизнь; тогда они назывались холопами и должны были, как рабы, быть в полной воле своего хозяина. Такие