– Да вроде бы да. Без проблем. Все нормально.
– На улице паршиво, но на экране будет лучше смотреться, если мы устроим это на ступенях суда. Отдай мне свою девчонку, Макнаб.
– Нет. Могу разве что одолжить.
– Даллас, я с нетерпением жду завтрашнего вечера. – Они все вместе направились к выходу. – Тебе бы я тоже задала пару вопросов. Трезвый, беспристрастный взгляд. «Мы служим закону. Мы восстанавливаем справедливость». Что-то в этом роде.
– Нет, пусть говорит Пибоди. Это ее шоу. Возьми личное время, – повторила Ева, повернувшись к Пибоди.
Бросив взгляд на небо, Ева начала спускаться по ступенькам здания суда. Внизу она обернулась и взглянула наверх. Надин была права: Пибоди под дождем на ступенях суда смотрелась очень эффектно. А на экране будет еще эффектнее. Это было нечто такое, что Пибоди, наверное, хотела бы показать своей семье. И ее семье, наверное, будет приятно увидеть, как она стоит у здания суда и говорит о служебном долге и торжестве закона.
Одобрительно глядя на свою напарницу, Ева задержалась на несколько минут. Она снова повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть уличное ограбление.
– Моя сумка! Моя сумка!
– Черт! – пробормотала Ева и пустилась в погоню.
Надин бросилась вниз по ступеням, рискуя сломать себе шею.
– Беги за ней! – крикнула она оператору. – Не теряй ее! Держи в кадре. Нет, ты посмотри, как она бежит! – Когда Пибоди и Макнаб вихрем пронеслись мимо, Надин запрыгала от нетерпения на ступенях суда. – Не теряй их, ради всего святого.
В грабителе было добрых сто девяносто фунтов веса и шесть футов роста, прикинула Ева. Бо́льшую часть этого роста составляли ноги, и он пользовался ими вовсю. Он сшибал прохожих на своем пути, а ей приходилось перепрыгивать через поверженные тела.
Ее пальто развевалось на ветру и щелкало по ногам как бич.
Она не стала тратить силы, приказывая ему остановиться, не стала кричать, что она офицер полиции. На секунду она встретилась с ним взглядом – и он все понял.
Он схватил на углу лоток на колесах – вместе с лоточником – и толкнул что было сил. Сосиски разлетелись по тротуару, банки с напитками раскатились, начали взрываться.
Ева успела уклониться от прохожего, которого вор буквально швырнул на нее. Измерив на глаз расстояние, она поддала ходу и сшибла его подсечкой. Они оба заскользили по мокрому тротуару и остановились в дюйме от завизжавших шин двухэтажного автобуса.
Бедро Евы тоже завопило от боли.
Он сумел врезать ей разок, пока она уворачивалась от скрежещущих колес. Она ощутила вкус крови во рту, когда его локоть заехал ей в подбородок.
– А вот это было глупо, – отдышавшись, проговорила Ева, заломив ему руки за спину и надевая наручники. – Это было крайне глупо. Теперь ты навесил себе нападение на офицера при исполнении. И это помимо остального.
– А ты не говорила, что коп. Откуда мне было знать? И потом, ты за мной гналась. Чуть под автобус не спихнула. Полицейская