– Что «я тебя»? Что «я тебя»? Чечен!
– Брэк! – сказал Пашка, становясь между ними. – Хватит! Вы что – перегрелись? Муха?..
– А чего он? – набычившись, пробурчал Витька. – Тоже мне честный нашёлся. А кто мороженое со склада тырил? Ещё и гадом обзывается…
– А сам? – аж подпрыгнул Русик. – Ты меня чеченом назвал!
Первым засмеялся Валька, затем Павлик. Витька и Русик, ещё не отошедшие от стычки, смотрели на них подозрительно-удивлённо, но и их хватило ненадолго. Хмыкнул Витька, неуверенно улыбнулся Руслан, и через мгновение хохотали уже все.
– «Чеченом» назвал! – закатывался Пашка. – Ой, не могу! Русик, а помнишь, как мы в детском саду друг друга дразнили?
Русик, не переставая смеяться, отпрыгнул в сторону и, размахивая руками, закричал нараспев:
– Русский, русский, русский – жопоузкий! Русский, русский…
Пашка скорчил рожу, и тоже размахивая руками, дурашливо запел:
– Чечен-балда, по колено борода!
– Чушки-пичушки, – подхватили Валька с Витькой, – в жопе колотушки!
– А ну пошли отсюда, фулюганы! – высунулась из окна дама с громадным шиньоном на голове. – Сейчас милицию позову!
– Чушки-пичушки! – прокричал Пашка индивидуально для дамы, повернулся, перемахнул через ограду и исчез.
Дама испуганно ахнула.
Её можно было понять: за оградой открывалась пропасть к Сунже.
Но Павлик вовсе не собирался кончать жизнь самоубийством – вот ещё глупости! Это для взрослых здесь была пропасть, а для Пашки всего лишь отвесная стена метров четырёх.
Сколько надо времени, чтоб спуститься вниз по бетонной стене? А это смотря кому – дама, к примеру, не спустилась бы и за сутки. А Пашке не понадобилось и минуты. Быстро? Так ведь он знал эту стену, как свои пять пальцев. Да и не была она такой уж неприступной, как впрочем, и бетонной. Стена была выложена из камня и только для красоты облицована бетоном. За долгие годы бетон потрескался, а несколько поколений местных пацанов понаделали в нём кучу углублений, куда очень удобно было ставить ноги и руки. Получилась почти что лестница. Короче, лазать по стене было очень даже легко. Если ты, конечно, не инвалид и не жирняк какой-нибудь.
Ни Пашка, ни остальные инвалидами не были. Жирняками – тем более.
Через несколько минут четвёрка промчалась по узенькому вдоль стены берегу Сунжи и нырнула в густую зелень, которой заросли нанесённые рекой песок и глина. Чего тут только не было: тополя, ивы, тутовник, вонючки, клёны и ещё целая куча деревьев и кустарников, названий которых никто и не знал. Всё это – и бетонная ограда реки, и нанесённый ей берег, и деревья с кустами, – называлось легко и просто: «По-над Сунжей».
«Чушки-пичушки!» – очередной раз прокричал Пашка и с разгону взобрался на тутовник, росший, казалось, прямо из воды. Тутовник был громадным, возвышался и над набережной и над раскинувшимся за чугунной оградой сквером. «В жопе-колотушки!» – с удовольствием отозвался Витька и с ловкостью макаки влетел следом. «О-а-ап!» – Валька подпрыгнул,