– Много! – не скрывая досады, перебил Пашка. – Много, чёрт! Вот же не повезло родиться! Какая жизнь будет!
Тихо бренчала в тёмном углу гитара, из распахнутых окон доносились звуки телевизоров, шуршали, сворачивая к мосту, машины. Трое мальчишек молча смотрели в небо и остро переживали несправедливость жизни. Ну почему они не родились лет на тридцать позже? Хотя бы на двадцать!
Почему?!
– Валентин! – зычный женский голос с четвёртого этажа перекрыл даже цикад. – Домой!
– Иду! – тут же прокричал в ответ Валька. – Бегу!
Ни бежать, ни даже встать с лавки он и не подумал.
– Вот так всегда – на самом интересном месте! И когда уже будет, как в твоей книжке, Тапа? Ну, где дети не с родителями живут, а с воспитателями?
– В интернате что ли? – спросил Витька. – И что в этом хорошего?
– Каком интернате? Ты почитай! Знаешь, как там кайфово будет! Скажи, Тапа?
– «Ребёнку не нужен хороший отец, Ребёнку нужен хороший учитель»[3], – уверенно процитировал Пашка.
– Ну, не знаю.… По-моему, хреновина полная.
– Да ну тебя на фиг! – рассердился Валька. – Ты сегодня всё время малину портишь, прочитал бы лучше. Пойду я домой. Давайте, пацаны!
– Прочитаю. Не забудьте, завтра договаривались «московских» проучить. Тапик, ты с нами? Русик тоже идёт.
– Сколько можно? Не надоело? – скривился Пашка. – Ладно, посмотрим.…
Трое встали, попрощались за руки и медленно пошли через улицу. Умолкла гитара, угомонились, наконец, цикады, и только с неба всё так же светили далёкие звёзды. Вряд ли они видели грозненских пацанов.
А может, всё-таки видели?
Закончился ещё один день. Долгий-предолгий, почти бесконечный.
Каким он бывает только в детстве.
Валентин Кулеев очнулся ровно через десять минут. Настроение было прекрасным, впервые за долгое время не болела голова. Да что там голова – всё тело стало лёгким, хотелось что-нибудь делать, хотелось вырваться из этой бетонной коробки с кондиционированным воздухом. Господи, как же тогда пели цикады!
Валентин ослабил галстук, подошел к окну и долго смотрел на извивающуюся внизу змею автомобилей. Отвернулся, подошёл к столу, потянулся было к внутренней связи, передумал и вытащил сотовый.
– Алло?
– Привет! – сказал Кулеев голосом, от которого когда-то таяли женские сердца. От одного голоса, а не от дорогой упаковки и золотых кредиток, как сейчас. – А не пойти ли нам сегодня куда-нибудь поужинать? Ты куда хочешь?
В трубке повисла удивлённая тишина, и Валентин довольно улыбнулся.
– Правда?.. Ты не шутишь?
– Да нет. Сидел вот и вдруг подумал: что-то давно мы не были нигде.
– Валя… – тихо сказала жена и опять надолго замолчала. – Валя.…А что мне надеть? Хочешь, я новое платье надену, то, которое в Лондоне купили. Ты его ещё не видел. Или нет…
– Хорошо, хорошо, – перебил Валентин. – Ты сама выбери, ладно? Я вечером позвоню. Ну, всё, мне