– Матушка…
– Распоряжения касательно твоего отъезда уже отданы и исполняются, – тоном, не терпящим возражений, оборвала ее Мария. – Ты отправляешься в конце недели.
Паника нарастала, мысли путались, и теперь уже Софья поднялась и прошла по комнате, изо всех сил стараясь взять себя в руки.
– Даже если бы я согласилась с вашим абсурдным планом – а согласиться с ним не могу, – положение герцога Хантли таково, что мое появление там в качестве гостьи было бы проявлением крайней неучтивости. Он ведь не женат.
– Я уже написала лорду Саммервилю и его молодой жене, что Александр Павлович хотел бы, чтобы тебя должным образом представили английскому свету. Так что прогнать тебя они не посмеют.
Положение ухудшалось, становясь критическим.
– Лорд Саммервиль живет в поместье со своим братом?
– Нет, но король предоставил в распоряжение супругов прежний дом леди Саммервиль, откуда до Мидоуленда не более мили. Несомненно, ты будешь часто бывать у герцога.
Софья покачала головой:
– Боже, матушка, что вы делаете? Навязываете молодоженам гостью, совершенно постороннего человека, и совсем не думаете о том, в какое неудобное положение всех нас ставите.
Лицо княгини мгновенно точно окаменело, глаза сверкнули холодным блеском. Решение было принято, и теперь уже ничто не могло его поколебать.
– Дочь моя, если эти письма попадут в чужие руки, неприятности ждут не только меня, но и Александра. – В ее голосе прозвучали жесткие нотки. – Еще одного скандала ему не пережить.
Еще одного?
Что бы это могло значить?
Софья выпрямилась – ее терпению пришел конец. Мать уже не раз изобретала хитроумные планы и комбинации, но эта…
– Итак, вы хотите, чтобы я отправилась в чужую страну, навязала свое присутствие людям, которых едва знаю, проникла в хорошо охраняемый дом герцога и выкрала письма, которых там, возможно, и нет? Я правильно все поняла?
Княгиня даже глазом не моргнула.
– Да.
Софья фыркнула.
– Предположим, я выполню это невозможное поручение и добуду письма. Что дальше? Что мне с ними делать? Сжечь?
Мария сделала большие глаза:
– Нет! Конечно же нет! Я хочу вернуть письма.
– Ради бога, матушка, разве эти письма уже не причинили вам кучу неприятностей? Их следует уничтожить.
Мария повернулась так быстро, что шелка и газ встрепенулись, словно крылья.
– Не говори глупостей, Софья. Они мне нужны.
Застигнутая врасплох неожиданной настойчивостью матери, Софья нахмурилась.
– Зачем?
Мария помолчала, вероятно, обдумывая, что сказать.
– Александр Павлович всегда любил меня и был весьма… щедр к нам. Но мы оба знаем, что его братья не одобряли нашу связь и были против того, чтобы он помогал мне содержать этот скромный дом. Если что-то случится – не дай, конечно, Бог, – боюсь, мы можем оказаться в весьма затруднительном положении