роль играют такие чувства, как, например, зависть и нечестность (см. [Schoeck, 1966], [Шёк, 2010]), что имеет свои последствия для лиц, осуществляющих экономическую политику, в виде перераспределения и нарушения прав частной собственности в качестве элементов этой социальной роли. Или, иначе говоря, исторические институты формируют великий ситуационный контекст, в рамках которого создаются и затем модифицируются прагматические институты. Во времени исторические институты меняются очень редко, они не демонстрируют такие свойства, как зависимость от предшествующего пути, и оказывают глубокое воздействие на природу социальных взаимодействий, равно как и на ту роль, которую играет политическая власть. Когда мы имеем дело с подавляющим большинством людей, разделяющих общую систему ценностей, то сеть исторических институтов оказывается достаточно широкой для того, чтобы абсорбировать политические изменения и экономические потрясения
[18]. Если такого условия нет и подавляющее большинство людей с одной и той же системой ценностей отсутствует, общество теряет свою легитимность и распадается, иногда насильственным образом (т. е. в результате гражданской войны), в других случаях относительно благополучно, если подгруппы стараются сформировать исторические институты, которые могли бы позволить достичь коллективного соглашения. Очевидными примерами здесь могут служить мирная сецессия (выделение одного государства из другого) и мирное разделение одного государства на ряд самостоятельных политических образований.
1.5. Экономические последствия
Эта концептуальная схема, без сомнения, полностью согласуется с шотландской традицией, в соответствии с которой акты экономического поведения индивидов формируются их опытом (см. [Marciano, 2006]), а также чувствами, которые они испытывают в отношении своего собственного поведения (см. [Stein, 1980: 9, 10]). События прошлого оказывают воздействие и на способы, которыми экономические агенты воспринимают реальность, и на значение термина «благополучие» (этим подтверждается точка зрения, согласно которой этика представляет собой относительную категорию). Воздействие всех этих факторов воплощается в наборах «рутинных поведенческих практик», определяющих способы, которыми действуют экономические агенты (при заданных и присущих им «психологических паттернах» и при нормативных ограничениях на действия экономических агентов)[19].
Иначе говоря, к психологическим паттернам применяется принцип достаточной причинности (осознанность выбора), поскольку именно они отражают предпочтения, инстинкты и склонности. В отличие от них рутинные поведенческие практики включают в себя также механизмы действительной причинности (предсказуемые реакции на экзогенные стимулы). Получается, что экономическая теория, действительно, должна изучать причинно-следственные связи, но она также должна изучать достаточную причинность, проводя различие между этим типом причинности и сетью
