Скоро Камиллу отведут к герцогу. На карту будет поставлено не только его удовольствие, но и ее жизнь.
А сейчас у нее еще есть время, провести которое она может с пользой для себя.
Камилла медленно подняла руку, положила ладонь на грудь, затем стала опускать ее вниз, к животу, слегка придавливая кожу ногтем и одновременно раздвигая ноги. Когда ладонь достигла влагалища, Камилла глубоко вздохнула и прикрыла глаза, ощутив, как глубоко внутри вновь поднимается волна возбуждения. Палец проник внутрь, а ладонь стала тереться о заветный бугорок, стимулируя и возбуждая его. Движения Камиллы становились все энергичнее и энергичнее, и на мгновение она даже удивилась, откуда у нее взялись силы после всего, что произошло накануне. С каждой секундой ее возбуждение росло и распространялось по всему телу, словно озаряя его изнутри золотым свечением. В голове возникло видение: она скачет верхом на своей гнедой кобыле Гирлянде, огибая извилистый залив возле восточных границ герцогства. Полуденное солнце красиво подсвечивает склоны холмов. Грум и стражники остались далеко позади, и она может насладиться одиночеством и покоем.
Стоило ей только мысленно представить эту картину, как тут же наступила кульминация. Тело содрогнулось в приятных конвульсиях, омытое теплой волной наслаждения и тихого восторга. Когда сердцебиение и дыхание пришли в норму, Камилла скользнула под шелковое покрывало, свернулась калачиком, подтянув колени к подбородку, и погрузилась в глубокий, спокойный сон.
– Ваша светлость.
Мужской голос разбудил Камиллу. Вздрогнув, она открыла глаза и увидела перед собой Вильмоса, личного слугу и камердинера герцога. Вильмос был в своей обычной голубой, расшитой золотом ливрее, в руке он держал одну из домашних шелковых мантий Камиллы. Длинные тусклые волосы падали ему на крепкую шею, выражение резко очерченного лица было бесстрастно, и это придавало ему несколько глуповатый вид, хотя Камилла знала, что он хитрый, лукавый человек и, пожалуй, один из самых смышленых слуг во дворце, намного превосходящий умом своего хозяина. Глаза его были почти всегда полуприкрыты тяжелыми веками, так что прочесть их выражение было практически невозможно. Камилла никогда не могла догадаться, о чем думает этот человек и насколько далеко распространяется его преданность герцогу. Надо полагать, Мишель доверял ему и не ждал от него подвоха, иначе не подпускал бы и близко к своей опочивальне, где тот бывал достаточно часто. На месте герцога Камилла относилась бы к Вильмосу с большей настороженностью.
Кашлянув, чтобы прочистить горло, Камилла быстро спросила, демонстрируя свою готовность к посещению мужа:
– Где находится его светлость?
–