– Я не пойду на торжество! – объявила Софи окрепшим голосом. – Ни за что. Никто согласие из меня клещами не вытянет. И наплевать мне на мнение Гамильтонов.
Вот так. Она насладилась мгновением абсолютной свободы и уверенности в себе.
А потом снова пала духом.
– Что я наделала?! – завопила Софи. – Решила спалить воспоминания, – мрачно констатировала она.
Она сидела у костра, размышляя о своей безрассудности.
Внезапно у нее на затылке зашевелились волосы. Она почувствовала чье-то присутствие. Бархатная безмятежность летней ночи почти мгновенно улетучилась.
Кто-то вошел во двор. Вошел тихо и наблюдал за ней. Как долго он здесь находится? Кто это?
Софи осторожно повернула голову. Сначала она не увидела ничего, а затем разглядела черный силуэт мужчины.
Он молча стоял в воротах и, казалось, не дышал. Это был высокий, могучий, самоуверенный атлет, пластикой напоминающий пантеру.
Софи вздрогнула, но не от страха. Она узнала этого человека.
Несмотря на то что тьма скрывала его лицо и с тех пор, как они виделись, прошло восемь лет, Софи точно знала, кто он.
Это человек, разрушивший ее жизнь.
И не его имя значилось рядом с ее именем на образце свадебного приглашения.
Это был тот, о ком она вспоминала, когда заявила Греггу, что ей нужно подумать, прежде чем назначить дату свадьбы. Именно из-за него ее отношения с Гамильтоном казались ей неполноценными.
Его имя она не произносила даже мысленно. Но только он, Брэнд Шеридан, своенравный сын доктора и бродяга, пробуждал в ней желание.
Софи, конечно, понимала, что глупо отказываться от брака с Греггом, лелея возникшую в подростковом возрасте симпатию, которая переросла во всепоглощающее чувство, когда ей исполнилось пятнадцать лет.
Но это чувство было невозможно забыть. Оно сравнимо с еканьем в груди, когда прыгаешь с утеса, с волнующим ощущением застывшего мига между решением шагнуть вниз и соприкосновением с ледяной водой. Незабываемое чувство, бодрящее.
Брэнд всегда вызывал в ней подобные эмоции. Когда Софи исполнилось двенадцать лет, ее семья переехала в дом по соседству с Шериданами. Брэнду было тогда семнадцать.
Стоило только посмотреть на него, и весь день шел у девочки кувырком. Ее переполняли непонятное волнение и немыслимая надежда.
Софи любила мужчину, стоящего сейчас позади нее, так сильно, как способна любить только девочка-подросток. Ее любовь была нереальной, неистовой, безответной.
Зная, что Брэнд Шеридан испытывает к ней лишь симпатию, она любила его все сильнее вместо того, чтобы забыть о нем.
Софи ощутила знакомую дрожь в животе, когда он заговорил резким и сексуальным голосом:
– Какого дьявола?
Софи