– Нет, – пролепетала она, слабо вырываясь. – Пусти, господин, пожалуйста.
Вадим встряхнул ее, еще раз встряхнул. Заглянул в лицо. Она зажмурилась. Только когда разлепила веки, Вадим понял, что это не Светка. Точнее, не совсем та Светка. У этой отсутствовал левый глаз. Лицо было грязное, губы шелушились, а брови никогда не знали пинцета. Он вспомнил тонкий розовый шрам на веке Светки-настоящей. Когда она нервничала, шрам краснел.
– Оставь, я больна, я ничего плохого тебе не сделала!
– Извините…
Вадим отпустил ее, и девушка побежала, спотыкаясь. Никто не обратил на нее внимания. Ретируясь, он едва не упал. Уселся на Эйприл и впал в ступор. Память снова и снова прокручивала дурацкую сцену. В таком состоянии его застала Сандра. Положила руку на плечо, легонько встряхнула.
– Я тут тебе камуфляжик прикупила. Вот, куртку накинь… Эй, Вадик, что с тобой?
– Пожалуйста, – процедил он. – Не называй меня… Ва-а-адиком…
– Не пугай меня! Что?!
– Я только что видел знакомую… Свету. И она меня не узнала. Понимаешь?
– Нет.
– Это значит, что у нас есть двойники… или наши продолжения. Или мы их продолжения. Ну, теперь-то дошло?
– Что именно должно дойти?
– Что тут есть я! А там есть ты! И у тебя лицо уж больно знакомое, мы, скорее всего, встречались.
– Ничего себе! А если я умру здесь, что станет с моим дублем? Дуба даст… или нет? Тут же большая часть народу вымерла, а у вас живы все…
– Тут есть второй я! Нужно его найти, он нам поможет!
Сандра почесала переносицу и сказала:
– И где ты его искать будешь?
– У себя, конечно! У меня комната в коммуналке, от бабушки досталась. Там лет сто уже ничего не менялось. Садись, давай!
Бульвар Вадима вогнал в глубокую тоску: не было деревьев, где он играл в детстве, не было стендов, на которых художники выставляли свои картины, газон зарос бурьяном. Вадиму было интересно, есть ли в этой реальности Храм Христа Спасителя или все-таки остановились на бассейне, но он решил потерпеть. Двойник важнее.
Дом тоже оказался цел – он пережил революцию и, в мире Вадима, перестройку, а в этой реальности – мировую войну.
Путь в родной подъезд закрывала решетка, за которой дремал мужик в рваном жилете неопределенного цвета.
– Да ты богат, – прошептала Сандра, отвечая на жалобный взгляд-вопрос Вадима, – наверное, к барончику прибился и в торгаши заделался.
– Как нам войти? Тут охрана!
– Цыц. Веди себя естественно, обними меня… Вот.
– Что ты задумала?
– Главное, молчи.
Девушка попыталась открыть дверь, ударила ее ногой – охранник встрепенулся, направил на нее ствол. Увидел Вадима и разинул рот.
– Что таращишься, открывай! – прикрикнула Сандра.
– Так ты минуту назад проходил! – Он выпучился на Вадима.
– Это ты охраняешь хреново. Распустились вконец! – продолжила наседать Сандра. – Видишь, он уже и выйти успел, и меня