влюбляясь, выбираю,
не те, совсем не те им говорю слова.
Надеюсь я (а зря!), что обернутся раем
пустынные, как ночь, чужие острова,
которые вдали —
у гибельного края.
Их враз не обойти и взглядом не объять.
Чтоб ими овладеть, рискованно играю,
а проигравшись в прах, игру веду опять.
Вот так сейчас живу,
пока земля сырая
к себе не призовёт, зажав со всех сторон.
Я в мир иной уйду, осатанев от грая
назойливо-лихих, встревоженных ворон.
Тогда и острова,
как жизнь моя вторая,
тихонько поплывут, чуть задевая дно,
в распахнутую мглу, из памяти стирая,
к чему привязан я, что полюбил давно.
И в этот краткий миг
раздрызга и раздрая
между вчерашним днём и будущим моим
почувствую я вдруг, сознание теряя,
что я – уже не я, а божий пилигрим.
2 0 0 2
РЕМЕЙК СТИХОТВОРЕНИЯ ВЛАДИСЛАВА ХОДАСЕВИЧА «ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ»
Н. А. Дардыкиной
Разве тот, кто в полночные споры
всю мальчишечью вкладывал прыть,
это я, тот же самый, который
на трагические разговоры
научился молчать и шутить?
Взъерошенный птенец,
уткнувшийся в межножье,
вбирающий в себя неопалимый жар, —
о, неужели тот юнец настырный, Боже,
на самом деле я, а не ночной кошмар?
О, неужели он, родившийся в неволе, —
мой голос потайной, сквозная тень моя?
Но чем сейчас живу – случайности и боли,
ликующе-легко воспринимаю я.
Среди угодий чувств, надсадных и смиренных,
просторно мне расти некошеной травой.
Клокочет кровь моя и, задыхаясь в венах,
идёт с напрягом вверх дорогой круговой.
Но в перемене дней, в чередованье трапез
теряется моя божественная суть,
и переходит страсть в размеренный анапест,
и тропкою в лесу мой исчезает путь.
И я опять один, наедине с Единым…
Не гоношусь среди разнузданных растяп.
Но кто-то там ещё, как за железным тыном,
как в каменной горе – Кащея верный раб?
О, неужели он и я – одно и то же?
Такой же сумасброд, но кровожадно-злой.
К нему не подойдёшь, с ним надо осторожно,
дохнёт – и человек становится золой!
Найти бы дом, где я растил бы дочь и сына,
пылал бы где камин, царил бы где покой…
И дымно-терпкий дух горящей древесины
вбирал бы я в себя, лунатик и изгой.
1 9 9 6
СЛУЧАЙНОЕ ЗАСТОЛЬЕ
Когда приезжих праздная ватага
накроет, как накатная волна,
кощунственным покажется мне благо
вкушенья яств, испития вина.
И я бегу случайного застолья.
Бесчестен тот, кто выбран тамадой.
Его слова как мёд. В них ни крупицы соли.
И, как вино, разбавлены водой.
За