Постепенно она успокоилась.
– Тебе надо отдохнуть, – сказал он. – Сколько тебе лет?
– Двадцать два… – всхлипнула она.
– Все эти годы ты спала. А теперь проснулась. Это очень сильное потрясение. Оно не только радует. Но и пугает. Тебе нужно время, чтобы привыкнуть к нему.
Она кивнула. Всхлипнула:
– А… есть… платок?
Он протянул ей салфетку. Она шумно высморкалась, скомкала, кинула на пол.
– Господи… обревелась вся…
– Ты можешь принять ванну. Тебе помогут привести себя в порядок.
– Ага… – пугливо покосилась она на окно. – А где…
– Ванная? Сейчас тебя проводят.
Николаева рассеянно кивнула. Покосилась на лилию в вазе. На окно. Снова на лилию. Набрала побольше воздуха. Вскочила с кровати. Кинулась к двери. Вор сидел неподвижно. Она рывком распахнула дверь. Вылетела в коридор. Побежала. Врезалась в медсестру. Та курила возле высокой латунной пепельницы. Медсестра голубоглазо улыбнулась Николаевой:
– Доброе утро, Диар.
Николаева кинулась к выходу. Голые ступни ее шлепали по новому широкому паркету коридора. Добежала до стеклянных дверей. Толкнула первую. Выскочила в тамбур. Толкнула вторую. Побежала по мокрому асфальту.
Врач смотрел на нее сквозь стекло. Скрестил руки на груди. Улыбался.
Блондинистый шофер в припаркованном серебристом «БМВ» проводил долгим взглядом. Ел яблоко.
Голая Николаева бежала по Воробьевым горам. Вокруг стояли голые деревья. Лежал грязный снег.
Она быстро устала. Остановилась. Присела на корточки. Посидела немного, тяжело дыша. Встала. Потрогала грудину. Поморщилась:
– Суки…
Пошла. Босые ноги шлепали по лужам.
Впереди показалась большая дорога. Ездили редкие машины. Дул мокрый весенний ветер. Николаева ступила на дорогу. И тут же почувствовала сильный холод. Задрожала. Обняла себя руками.
Проехала машина. Пожилой водитель улыбнулся Николаевой.
Она подняла руку. Проехал «Фольксваген». Водитель и пассажир открыли окна. Выглянули. Засвистели.
– Козлы… – пробормотала Николаева. Зубы ее стучали.
Показались «Жигули». Остановились.
– Ты что, моржиха? – Водитель открыл дверь: 40 лет, бородатый, очкастый, с большой серебряной серьгой и черно-желтым платком на голове. – Лед же уже сошел!
– Слу…шай… отвези… ме…ня… ограбили… – стучала зубами Николаева.
– Ограбили? – Он заметил большой синяк у нее между грудей. – Били?
– Отпиз…дили… суки…
– Садись.
Она залезла на сиденье. Закрыла дверь.
– Ой, бля… холодина…
Водитель снял с себя легкую белую куртку. Накинул на плечи Николаевой.
– Ну, чего, в милицию?
– Ты что… – морщилась она. Куталась в куртку. Тряслась: – С эти… ми козлами… дел не имею… отвези домой. Я заплачу.
– Куда?
– Строгино.
– Строгино… – озабоченно выдохнул он. – Мне на работу надо.
– Ой, холодина какая… – дрожала она. – Вру… би печку посильней…
Он